Джон взглянул на свет камина, виднеющийся вокруг темной фигуры отца Майкла, и на мальчика, сидящего неподвижно у его ног. Они выглядели, как силуэты позирующих фигур.

– Ну вот, он не отвечает, – сказал Херити.

– Это было в Вашингтонском университете, – сказал Джон. Это было достаточно безопасно. Весь этот регион был поражен паническим огнем даже еще до того, как он покинул Францию.

– И держу пари, ты был важной фигурой, – сказал Херити.

– Очень второстепенной.

– И как же ты избежал опасности?

– Я был в отпуске.

Херити посмотрел на него долгим, оценивающим взглядом.

– Значит, ты один из счастливчиков.

– Как и ты, – сказал Джон.

– У тебя были какие-то личные причины, чтобы приезжать сюда на помощь?

– Мои причины тебя не касаются!

Херити перевел взгляд в окно. Его слова имели особый подтекст.

– Вы правы, мистер О'Доннел. – Он улыбнулся священнику кривой улыбкой, которая в отблесках огня имела сатанинский вид. – Разве это не звучит, как одиннадцатая заповедь, святой отец? Не быть любопытным!

Отец Майкл продолжал молчать.

– Вы простите ирландцам их бедные сельские манеры? – спросил Херити.

Джон глядел на Херити. Джок практически сказал, что Херити был боевиком-«прово».

– В нашем мире есть всякие манеры, – сказал Джон. – Как сказал бы отец Майкл, можно простить что угодно, если это не отбирает у тебя жизнь.

– Мудрый человек, – сказал Херити, но голос его стал печальнее.

Отец Майкл сменил положение, потерев руки. Он взглянул сначала на Херити, потом на Джона.

– Вы не все знаете о нашем Джозефе Херити, Джон.

– Замолчите, священник, – сказал Херити.

– Я не буду молчать, Джозеф. – Отец Майкл отрицательно помотал головой.

– Наш Джозеф собирался стать важным человеком в этой стране. Он изучал законы, наш Джозеф Херити. Были такие, кто говорил, что когда-нибудь он будет первым из нас.

– Это было давно, и из этого ничего не вышло, – сказал Херити.

– Что изменило вас, Джозеф? – спросил отец Майкл.

– Вся эта ложь и обман! И вы были заодно с ними, Майкл Фланнери. – Херити компанейски положил руку на плечо Джона. – Здесь холодный пол, но сухой. Я буду дежурить до полуночи, а потом ты будешь бодрствовать до рассвета. Лучше мы проснемся пораньше и пойдем напрямик через поля, чем по дороге. Там есть тропы.

– Люди, за которыми охотятся, всегда узнают, где есть тропы, – сказал отец Майкл.

– И они узнают, что надо избегать людей, которые говорят слишком много, – сказал Херити. Он взял свой автомат, продел голову в пончо и с отвращением посмотрел на мокрую шапку на полу. Дождь больше не барабанил по крыше. Херити положил шапку поближе к огню и, выпрямившись, потянулся. Херити двигался, автомат вырисовывался под пончо острыми углами. – Поддерживайте огонь, – сказал он. – Я буду караулить на улице. – Он открыл дверь и вышел наружу.

– Когда-то он подавал большие надежды, – сказал отец Майкл. Используя свой рюкзак вместо подушки, он лег, протянув ноги к оранжевому свечению торфяного огня. Мальчик лежал, свернувшись клубком, как еж, спрятав голову в куртку, похожий на темную груду в углу у камина.

Джон последовал примеру священника. Мысли его были заняты настойчивыми вопросами Херити.