Неужто все начнется сызнова?.. Подавленный, я опустился в кресло. Хотя нет! Просто Марселина нашла способ вырваться из замка. Зачем всегда предполагать худшее? Я набрал номер замка. В трубке раздался голос Марселины — ее «светский» голос, каким она говорила при свидетелях.

— Мадам де Сен-Тьерри у аппарата… А, это вы, Шармон… У моего свекра только что опять был приступ. Он без сознания… Видимо, это конец. По словам доктора, ему осталось каких-нибудь несколько часов… Да, все это весьма прискорбно… Я хотела поставить вас в известность, чтобы вы не приступали к работам… Когда вернется мой муж, он свяжется с вами…

Должно быть, поблизости находится Фирмэн или еще кто-нибудь из слуг. В любом случае сказать мне нечего. Доносившиеся из трубки слова вдруг стали неразборчивыми, словно прокручивали запись, сделанную на неисправном магнитофоне. Я машинально опустил трубку на рычаг. Вот так! Никто больше не извлечет Сен-Тьерри из его просторной могилы. Марселина никогда не станет вдовой. А ты, жалкий идиот, останешься тем, кто ты есть: нищим неудачником, преступником, временно пребывающим на свободе. Я отпер сейф, хлебнул из бутылки, поперхнулся и стал безудержно кашлять, до слез в глазах, мечтая задохнуться, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда.

И все же я успокоился. Настало время пораскинуть мозгами. Уж в чем-чем, а в этом я скоро достигну совершенства. Итак, старик того и гляди окочурится. Что дальше?.. Кто приедет из Милана, а? Симон. Один Симон. Симон, которому придется объяснить… Однако едва я начинал думать о Симоне, как у меня появлялось ощущение, будто я брожу в тумане. Хотя, что это я? Старик еще не сказал своего последнего слова. Сколько времени он уже при смерти! Сплошь и рядом бывают больные, которые, погрузившись в бессознательное состояние, черпают в нем новые силы и растягивают свое пребывание на грешной земле еще на многие дни, а то и недели. Пока это будет тянуться, мертвец в своем подвале превратится в нечто безымянное, Он станет никем. Даже если его случайно и обнаружат, ничто уже не даст основания сказать: «Это Сен-Тьерри». С таким же успехом можно будет объявить: «Это какой-то бродяга». Опять выходит, что моя судьба в руках у старика. Хоть лбом о стену бейся. Стоит ли предупреждать Меньеля? Да. Если он узнает, что старик при смерти, он сам остановит работы — из опасения, что получать окажется не с кого. А он об этом узнает, едва появится в замке. Уж лучше его упредить. Поэтому я позвонил Меньелю и сообщил, как обстоят дела.

— Что ж, я, право слово, ничего не теряю. Работенка предстояла не из самых приятных.

Если б он знал!.. Лишенный возможности действовать, я в сильном возбуждении вышел в город. Там легче убить время. Работа-то у меня была — просмотреть несколько проектов, встретиться с клиентами, — но я был не в состоянии сосредоточиться на чем-то конкретном. Я брел, рассеянно разглядывая витрины, а голова лихорадочно работала в поисках хоть какого-нибудь способа привести в проклятый павильон свидетеля. Но, как ни крути, лишь два человека могли бы оплатить работы, и из этих двоих один был мертв, а другой собирался последовать за ним… Обычно убийцы пускаются на всевозможные ухищрения, чтобы спрятать труп жертвы. А я ломал голову над тем, как обнародовать факт убийства, и ничего не мог придумать. Разве только Марселина…

Я зашел в кафе позвонить ей. Трубку снял Фирмэн.

— Мадам не может подойти, — сообщил он мне тоном заговорщика. — Мсье сейчас соборуют.

— Он что, пришел в себя?

— Нет, мсье. Он в прежнем состоянии. Надежды уже никакой.

— Передайте мадам де Сен-Тьерри, что я позвоню ей через час. Пусть она простит меня за назойливость, но речь идет о безотлагательных работах, понимаете? А я понятия не имею, за что теперь браться.