Едва живая, сестра не поняла сразу и не переспросила, что это за белая лошадь, при чем тут лошадь вообще, и положила трубку. Но ночью проснулась от ужаса: ей снилось, что через весь город мы везем любимую Аришу на повозке, запряженной белой клячей. Мимо мчатся машины, Ариша сидит, свесив ноги, смеется и качает головой: «Нет, не доедем!»

Сестра подскочила, разбудила мужа, послала его спать к сыну и приехала к родителям рассказать про то, что по ее вине хоронить Аришу мы будем на телеге. Мать, ничего не поняв, расплакалась, а отец задумался и спросил:

— Хорошо. И кто из нас кучер?

В восемь утра сестра позвонила в похоронную контору.

— Простите, но мы решили, что не можем на лошади везти нашу бабушку на кладбище.

— На лошади? На какой лошади?

— Вы сами вчера сказали — на белой.

На том конце примолкли, соображая.

— Но «белая лошадь»… «Белая лошадь» — это катафалк! Это словечко такое специальное, дорогуша, понимаете?!

Аришу похоронили на участке, примыкающем к военному кладбищу.

Три года назад, гостя в Калифорнии, я заезжал к ней по дороге из LA — из странного, загадочного города, в котором нам довелось с Аришей побывать вместе. В тот день за оградой хоронили солдат, погибших в Ираке.

Когда я уходил, за моей спиной прозвучали оружейные залпы.