Когда Марков подошел, девушка сделала шаг назад, чтобы пропустить пешехода, идущего вдоль ограды. Лица не было видно из-за волос, но Кириллу показалось, что девушка шепчет какие-то слова.

Вдруг она повернулась к нему, взглянула удивленно и произнесла вслух то, что, видимо, шептала:

— Львиный мостик… Архитектор Тритер…

Глаза у нее были очень выразительные или так казалось на фоне ее бледного лица. «Какая-то невыспавшаяся студентка. Судя по акценту, из Прибалтики», — подумал Кирилл.

— Прошу прощения, но это не Львиный мостик. Хотя архитектор, по-моему, тот же.

— Как не Львиный? — удивилась девушка и стала хлопать себя по карманам, видимо, в поисках путеводителя.

— Очень просто. Где вы видели львов с золотыми крыльями? Это же грифоны.

— Так. Это — Грифонный мостик, — догадалась девушка.

— Это Банковский мостик. Вон в том доме когда-то располагался банк, а теперь там институт экономики и финансов.

— Понимаю. А где тогда Львиный?

— Не так далеко. Хотите, я вас провожу? спросил Кирилл.

— Если только вам по пути.

— Мне по пути, — заверил Кирилл.

Они пошли вдоль канала Грибоедова по узенькому тротуарчику. Вдвоем по нему можно было ходить только влюбленным. Кирилл, рассказывая о Петербурге Достоевского, который как раз обступал их с двух сторон, то отставал, то забегал вперед, то спрыгивал на мостовую.

— Вы когда-нибудь споткнетесь и упадете, сказала девушка и взяла Кирилла под руку. Я писала работу.., курсовую работу по Достоевскому. Она называлась «Роман „Идиот“. Жертвы и палачи. Языческие и христианские мотивы».

Кирилл посмотрел на нее с недоверием.

— У вас в Прибалтике разрешают писать на такие темы? Хорошо живете.

— Хорошо живем, — засмеялась девушка. Только не в Прибалтике.

— А где же?

— В Англии, — произнесла она просто, словно сказала: «В Купчино» или «на Гражданке».

Кирилл остановился от неожиданности.

— Бросьте трепаться. Рига, Таллинн, Юрмала, Даугавпилс… Что там еще у вас?

— Лондон, Бирмингем, Манчестер, Ливерпуль, Бристоль…

— Не верю.

— Спорим, — сказала вдруг девушка, тряхнув светлыми волосами, и протянула ему руку.

— Теперь точно не верю. Еще и спорить умеете. Вы даже не прибалтка, а…

— «…черная крестьянка, столбовая дворянка».

Еще один аргумент в вашу пользу? Испугались спорить?

— Нет, пожалуйста. Я готов.

— На что?

Они посмотрели друг другу в глаза. В эту минуту Кирилл понял, что с этой встречей он вступает совсем в другую жизнь, то есть произойдет то, о чем он предупреждал Иволгина.

Он прочитал это в ее глазах. Если бы девушка не отвела взгляда, он, возможно, прочитал там гораздо большее и остановился, отступил бы.

— На поцелуй, — сказал Кирилл, и девушка согласно кивнула.

Странно, что они не условились, кто кого и в каком случае целует. Оба это поняли одновременно, но ничего не сказали друг другу и пошли себе дальше.

— А вот тот самый дом, — зловещим голосом проговорил Кирилл, — в котором Рогожин убил Настасью Филипповну.

— Правда? — девушка прижалась к нему, изображая страх, и Марков приобнял ее за плечи. Или опять спорим?

— Нет, правда, вот тот.