Вопрос заставил серьёзно задуматься. Ибо вот так взять и заявить о своих потребностях в людях я не мог. Ну не привык я их покупать словно вещи. Да и кто же нам, в самом деле, нужен? Слуги? Так мы совсем не гордые, свои руки есть, да и работы не боимся. Потенциальные кандидаты в команду? Разве можно их набирать из рабов? Лично у меня уверенности в этом нет. Разве только кого–то выкупить и подарить свободу. Крайне сомнительное дело, кстати. Но сначала стоит позаботиться о своих мужиках, дабы они не сильно завидовали своему командиру.

— В моей команде немало хороших бойцов, но им требуется правильно расслабляться, дабы жестокость не поселилась в их сердце… — Я попытался подобрать правильные слова, но в моём голосе сквозила откровенная неуверенность.

— Это хорошо, что вы заботитесь о своих людях, — притворная почтительность на лице работорговца сменилась заметной заинтересованностью. — Значит, девственницы вам не обязательны… — он изобразил глубокую задумчивость. — Идёмте со мной, хочу предложить подходящий именно вам вариант, правда, недёшево, — ещё раз изобразив уважительный поклон, он развернулся, приглашая проследовать за собой.

— Сколько? — Я сразу же почувствовал его желание меня э… несколько надурить, несмотря на все обещания Рогнеды.

Работорговец остановился на месте и развернулся ко мне, заметив с едва заметным недовольством на лице:

— Вы сначала осмотрите и поговорите с теми, кого я хочу вам показать, а после мы обсудим цену и прочие условия, — привычные для нас разговоры на ходу, на бегу и тому подобное, в восточной культуре явно не приняты.

— Прочие условия? — Сознание зацепилось за крайнюю часть фразы.

— Договорное рабство, — пояснил Харат, но я его, естественно не понял, постаравшись не подать виду.

Мы прошли через несколько больших строений более всего напоминавших казармы и общежития. Казармы для мужчин, общежития для женщин. Естественно, проживание исключительно раздельное. Охрана тоже была, но совсем мало и без оружия, если не рассматривать в качестве него резиновые полицейские дубинки. Рабы совсем не выглядели голодными и подавленными, с заметным интересом посматривая в нашу сторону, когда мы проходили мимо. Некоторые читали книги, кто–то играл в кости. В женском общежитии работал телевизор, собрав вокруг себя множество тамошних обитательниц. Дородная чернокожая охранница с дубинкой на поясе сидела в кресле немного в стороне от основного коллектива, скрестив руки на немаленькой груди, но резко вскочила с места, едва заметив наше приближение. Харат подозвал её к себе и о чём–то спросил. Та кивнула головой, развернувшись и быстрым шагом направившись куда–то вглубь строения. Мы же пошли вслед за ней с куда меньшей скоростью. Складывалось ощущение — работорговец специально долго водил нас по своему хозяйству, наглядно демонстрируя условия содержания живого товара. Да и сам товар тоже, глядишь, мы ещё кого для себя выберем. Я же здесь лишь чувствовал лёгкую неуверенность, а не живой интерес. Рогнеда, кстати, внимательно посматривала по сторонам, а Лизу мы оставили в машине, дабы лишний раз не травмировать психику ребёнка. Та показательно надула губы, изображая большую обиду, но наше решение осталось неизменным. Наше пешее путешествие окончилось в комнате с мягкими диванами и буквально через пару минут две едва одетые молоденькие рабыни восточной внешности принесли душистый чай и сладости, при выходе из комнаты обернувшись с совершенно нескрываемым намёком на готовность исполнить любые наши пожелания. Хоть вот прямо сейчас, только помани. Но для меня они проходили исключительно по категории несовершеннолетних, не вызывая даже лёгкого мужского интереса.