— Как ты справился с этой мнительной мамашей? — поинтересовался Джеймс Голт, просовывая голову за дверь кабинета Холдейна. Смена закончилась, и последний пациент покинул приемную.

— Не такая уж она плохая, — улыбнулся тот. — Ее дочке несладко приходится в школе, и она чувствует беспомощность. Тут ее можно понять.

— Ладно, но не забывай: мы — не социальные работники, — напомнил Голт. — А что ты думаешь по поводу проблем с кожей у ребенка?

— Вероятно, ты прав, и все же мне бы хотелось выписать ей направление в кожную клинику. Чтобы подстраховаться. Есть тут пара необычных моментов, которые мне бы хотелось проверить.

— Какие еще моменты?

— Может, у меня просто воображение разыгралось, — с улыбкой произнес Холдейн, вставая со стула и ободряюще похлопывая коллегу по плечу.

— Ну, если действительно считаешь, что должен, — протянул Голт, и в голосе его проскользнуло легкое раздражение. — Тогда, раз такое дело, ты и бумаги сам все оформишь?

— Нет проблем. Напомни-ка мне, кто там главный в кожной клинике?

— Рей Мак-Фарлан. Вот уж кто действительно не скажет спасибо за потраченное впустую личное время.

Апрель 2007

— Послушай, Триш, мне очень жаль. Я просто не представляю, что еще мы можем сделать, — говорила Виржиния Лионс, когда они с дочерью выходили из приемной после того, как получили результаты из кожной клиники. — Специалист согласен с остальными врачами. Он говорит, это называется витилиго. Ничего серьезного, все пройдет в свое время. К сожалению, они ничего не могут сделать, чтобы ускорить процесс. Придется потерпеть. Я знаю, тебе это все ненавистно, милая, но ты уж постарайся, а? Давай просто порадуемся, что это не что-то более серьезное.

— Ты не знаешь, каково это, — тихо сказала Триш.

Виржиния посмотрела на дочь, и ком подступил к горлу. Ей невыносимо было видеть девочку настолько несчастной.

— Я могла бы написать мисс Нильсон и попросить ее освободить тебя от занятий физкультурой пока пятно не исчезнет. Хорошо?

Триш кивнула.

— Когда следующий урок?

— Завтра.

— Тогда сегодня это сделаю. Утром возьмешь записку с собой.

На следующий вечер по возвращении домой Виржиния обнаружила Триш всю в слезах на кухне. Она сидела за столом, уронив голову на руки; ее плечи постоянно вздрагивали от рыданий. Мать приобняла дочку за плечи, но этот жест только усугубил ситуацию на некоторое время. В конце концов крепкие объятия и успокаивающие слова сделали свое дело, и Виржинии удалось вытянуть из дочери хоть какие-то объяснения.

— Меня заставили пойти на физкультуру!..

— Что?! — воскликнула Виржиния. — Но как же записка, которую я дала тебе?

— Мисс Нильсон сказала, что физически я здорова, так что нужна справка от врача, освобождающая меня от занятий. Все смеялись надо мной!..

— Боже, дай мне сил! — прошептала мать, рисуя в воображении картину, как она размажет эту мисс Нильсон с помощью хоккейной клюшки. — Так, — решительно произнесла она, — если им нужна справка от врача, они ее получат. Я прямо с утра отправлюсь в поликлинику. Когда у тебя следующий урок?

— В пятницу.

— Еще полно времени…

— Нет, честно, миссис Лионс, я склонен согласиться с учителями. Нет никаких оснований по физическим показателям, согласно которым ваша дочь не должна посещать уроки физического воспитания, — возразил доктор Голт в ответ на просьбу Виржинии. — Мне бы очень не хотелось вставать на чью-либо сторону в подобной ситуации.