Когда обмен любезностями закончился, Брауэр спросил:

— Ну, мистер герой, чем могу быть полезен?

— Мне нужен совет, — сказал Стивен. — Представь, что у тебя примерно сотня детей, живущих вместе в школьном лагере, и у одного из них подтверждается туберкулез… что происходит дальше?

Брауэр облокотился на письменный стол, соединив кончики пальцев.

— Так, давай порассуждаем. Ребенка необходимо отправить в больницу для подтверждения диагноза и немедленно начать лечение. Если предположить, что это не один из проблемных штаммов, устойчивых к одному или нескольким из лекарств последнего поколения, пациенту бы назначили тройную химиотерапию, с применением стрептомицина, PAS и изониазида. На этой терапии его или ее продержали бы по крайней мере полгода, но ребенка можно было отпустить домой, как только пробы мокроты стали бы удовлетворительными, а сам пациент перестал быть заразным. Я ответил на твой вопрос?

— А как насчет остальных детей?

— Те, кто входил в тесный контакт с заболевшим, прошли бы обследование, как и их члены семьи, конечно. В зависимости от результатов анализов, их бы вакцинировали или даже назначили лечение, если бы у них проявились признаки инфекции.

— А как быть с теми, кто в тесный контакт не вступал? Скажем, дети в том же лагере, но из других отрядов?

— Сделали бы кожные пробы.

— Я так понимаю, мы сейчас говорим о реакции Манту? — уточнил Стивен.

Брауэр развел руками.

— Мало что поменялось за последние пятьдесят лет.

— А что ты скажешь насчет идеи немедленной вакцинации всего лагеря?

— Прививки БЦЖ?

Стивен кивнул.

— Без проведения предварительных кожных тестов?

Еще один кивок.

— Звучит, как перебор, — сказал Брауэр. — Если только для этого не было веских причин.

— Например?

— Например, если это не был простой штамм туберкулеза. Всемирная организация здравоохранения постоянно сообщает об устойчивых ко многим препаратам штаммах, появляющихся в Африке и Азии, а некоторые из них резистентны ко всем известным лекарствам. Если бы дети подхватили болячку из этих стран, мы бы снова оказались в девятнадцатом веке, когда люди повсюду падали от истощения.

— Заболевший ребенок был иммигрантом.

Брауэр пожал плечами.

— Вот тебе и возможный ответ. Проблемные случаи приходят из третьего мира. Отчаянные времена, отчаянные меры и все такое.

— Спасибо, Джим, ты очень помог, — поблагодарил Стивен, собираясь уходить.

— Пожалуйста. Ты бы как-нибудь навестил нас?

— С удовольствием, — улыбнулся Данбар. — Я позвоню тебе.

Когда он вышел из больницы, шел довольно сильный дождь, но Стивен поймал такси, которое как раз разворачивалось, чтобы уехать. Он забрался в теплый салон и попросил отвезти его в родное Министерство внутренних дел.

— У вас там небольшой кавардак сейчас, — заметил водитель.

— Да? — делано удивился Данбар. — Ничего об этом не слышал.

— Нет, правда, собираются поделить на конторы поменьше. Хорошая мысль, так я считаю. Слишком уж здоровенная махина, чертовски большая, чтоб в одиночку управляться.

— Верно, — поддакнул Стивен. — Ну, еще один начальник всегда приветствуется…

Данбар успел выпить чашку кофе и теперь листал свежие экземпляры медицинских и научных журналов, ожидая аудиенции у Джона Макмиллана. Он нашел статью о том, что упомянул Джим Брауэр касательно появления устойчивых к лекарствам штаммов туберкулеза.