Восемь

Выходные Стивен провел в Гленвэйне. С утра в субботу он забрал Дженни и двоих детей Ричарда и Сью поплавать в бассейне Дамфриса. После они съездили в пиццерию, а потом еще и мороженого поели. Сью отругала Стивена по возвращении за то, что он их так балует. Дети с удовольствием наблюдали, прикрывая руками лица и хихикая, как дядя Стив получает нагоняй. Данбар же изо всех сил старался изобразить раскаяние, при этом заговорщицки переглядываясь с ними.

Теперь между Стивеном и Дженни все изменилось — призрак ее последнего срыва по-прежнему витал в воздухе, — но дочка казалась более спокойной и даже счастливой. Это радовало Данбара. Однако пути назад теперь не будет. Единственная вещь, которую ему следовало принять как факт, — это то, что Дженни начала взрослеть.

В Лондон из Глазго Стивен вернулся на самолете вечером в воскресенье; не стал ждать понедельника и утреннего рейса, забитого под завязку. Ему нужно было закончить кое-какую работу с бумагами и пройтись по магазинам. Холодильник в его квартире был практически пуст, как и морозилка, а готовые обеды играли большую роль в его рационе. Готовка Данбара не интересовала. Он сам о себе заботился, когда учился в университете, но со студенческой стряпней явно не достигнешь успеха на кухне. Кроме того, дома в детстве готовила мама, а во время службы армия заботилась о таких моментах. Когда же Стивену хотелось поесть «как следует», он отправлялся в один из ресторанов, куда захаживал регулярно. Сегодня же, закончив делать покупки, он собирался отведать китайской кухни в «Нефритовом саду».

— Ребенка зовут Анвар Мубарак, — сообщил Джон Макмиллан утром в понедельник. — Ему тринадцать лет, и в настоящий момент он находится в детской больнице Лестера. Ему поставили диагноз — туберкулез легких. Поражены оба легких, но исследователи из лаборатории говорят, что со штаммом нет никаких проблем. Бацилла чувствительна ко всем применяющимся антибиотикам.

— Да? — воскликнул Стивен. — Вот это сюрприз!

— В смысле?

И Данбар поведал шефу о своем разговоре с Джимом Брауэром, о его утверждении, что действия медиков в лагере были чрезмерными, раз не было причин полагать, что в деле замешан устойчивый штамм.

— Но ведь на тот момент они не могли знать наверняка, устойчивый он или нет? — заметил Макмиллан. — Может, они просто решили перестраховаться?

— Может, и так, — согласился Стивен. — Но все же это не объясняет, что так разозлило Скотта Холдейна?

— Все никак не успокоишься, а? — улыбнулся шеф.

Данбар пожал плечами.

— Должен тебе напомнить, что в правительстве по-прежнему хотят, чтобы личность мальчика оставалась в тайне.

— Понял.

— Остальные данные, которые ты запрашивал, у Джины. Дай мне знать, когда захочешь все это похоронить.

Стивен улыбнулся и вышел из кабинета начальника. Макмиллан не смог бы подобрать более точные слова для предположения, что Данбар, возможно, гоняется за призраками. Он забрал папку у секретарши и пошел в библиотеку отдела, чтобы спокойно изучить документы. По дороге он прихватил с собой чашку кофе из автомата в коридоре.

Стивен узнал, что из тех детей, которые побывали в лагере «Пайнтопс», когда у Мубарака диагностировали туберкулез, четырнадцать человек проходили лечение у своих терапевтов. С некоторой тревогой Данбар прочел, что один ребенок действительно умер. Кит Тэйлор, мальчик тринадцати лет, умер от разрушительного действия некротического фасциита, после того как попал в больницу города Карлайл. Стивен невольно подумал, насколько судьба может быть жестокой. Он и представить не мог, через что, должно быть, прошли родители подростка, наблюдая, как их сын умирает ужасной смертью.