Увидев, что я его заметила, юный горгуль прыгнул на стол.

— Тинкину вашу мать так и этак! — заорал от неожиданности Дженкс, метнувшись через всю кухню и оставив пятно пыльцы, как пускающий чернила осьминог. — Какая тебя муха укусила, Бис?

Я поставила бутылку рядом с двумя другими, в ряд с растворным чаном, и вытерла руки о джинсы.

— Привет, Бис, — сказала я. — Погреться залез?

Бис встряхнул крыльями и обвил львиным хвостом задние ноги, будто нервничая.

— Там две машины перед домом. Кажется, это Ринн Кормель.

Я втянула воздух сквозь зубы, ощутив всплеск адреналина, от которого сердце закололо.

— Айви с ним? — спросила я уже на ходу.

— Не знаю.

Дженкс меня далеко опередил, когда я почти бегом пустилась к двери, включая на ходу свет. Негромко один раз звякнул колокол, используемый нами как дверной звонок. Я на ходу стряхнула с блузки остатки трав.

Святилище пылало светом, но в прихожей было темно. Я успела испытать облегчение, что Бис убрал граффити с дверной таблички. Сразу за этим — мысль, что надо бы потратиться на дверной глазок. Да и на освещение.

С колотящимся пульсом я потянулась к дверной ручке, пригнулась, когда Бис пролетел над головой и сел на стену рядом с дверью, подобно гигантскому нетопырю. Прижав уши к голове, он подался вперед и повис на уровне человеческого роста. Дженкс держался у моего плеча, и я, надеясь, что молодые пик-си не проснулись, открыла дверь.

На крыльце стоял Ринн Кормель, чуть сбоку от двери в желтом свете от нашей вывески. Выглядел он примерно как и несколько часов назад: длинное пальто, круглая шляпа, снег на лакированных туфлях, руки в карманах. За ним на темной улице — два длинных автомобиля. Не лимузины, но вроде того.

Приветственно улыбнувшись, он поклонился мне и Дженксу, стрельнув глазами в сторону затаившегося внутри Биса, будто и в самом деле видел сквозь краску и дерево.

— Как она? — спросила я, затаив дыхание.

— Более чем хорошо, — ответил он со своим очевидным нью-йоркским акцентом. — Она — шедевр.

Вытащив из кармана руку в перчатке, он показал в сторону второй машины.

Треща крыльями, Дженкс опустился поближе к моей шее в поисках тепла, а я прищурилась. Из второй машины выходил кто-то, но уж никак не Айви, а его замечание мне совсем не понравилось.

Ринн Кормель улыбнулся в ответ на мое нескрываемое раздражение — чем разозлил меня еще больше.

— Я не воспользовался ее состоянием, Рэйчел, — заявил он сухо. — Пискари — истинный художник. А я могу оценить произведение искусства, не лапая его грязными пальцами.

— Она — личность! — рявкнула я.

Правда, я обхватила себя за плечи от холода и не стала выходить на крыльцо.

— И великолепная. Вы умеете выбирать.

О господи, это уже просто противно.

Дженкс задел меня крыльями, а я выглянула мимо Ринна на улицу. Там в тусклом свете какой-то здоровенный мужик нес на руках обмякшую Айви. Он был одет в черную футболку, и на руках у него бугрились мускулы. Шел он так, будто она вообще ничего не весит. За ним шел второй, неся ее пальто и сапоги.

— Вы же сказали, что с ней все хорошо! — обернулась я к нему, увидев, что она без сознания.

Мастер-вампир отодвинулся, давая дорогу, и я тоже отошла в сторону, вежливо-вежливо. За ними остался след густого запаха вампира.

— Так и есть, — ответил он, когда эти двое прошли мимо. — Она спит. И проснется, вероятно, через долгое время после восхода. Но она перед тем как заснуть, ясно дала понять, что хочет домой. — Он улыбнулся, пригнув голову, выглядя абсолютно нормальным, абсолютно живым.