Остановить их сейчас вряд ли удалось бы.

Раньше это было бы просто. Показать свою силу и арестовать их суда. Но эти рыбаки попробовали вкус битвы. Они разгромили канадскую береговую охрану, и от этого не отмахнешься. Они хотели ловить рыбу, и поэтому из Кейп Кода приказали – пусть ловят. Говоря языком политики, это было средством оказания давления на Оттаву с целью вынудить ее к капитуляции.

Сэнди было наплевать на Оттаву. Когда заварушка кончится, рыбы в Северной Атлантике станет еще меньше, и процесс восстановления запасов отодвинется в следующее столетие.

А еще беда – американские рыбаки отгоняли предупредительными выстрелами американские же катера береговой охраны.

Держась на почтительном расстоянии, глядя на экран эхолота – поскольку ничем более конструктивным заняться не светило, Сэнди вдруг увидела знакомую отметку подводного металлического предмета.

Он шел за косяком какой то плоской рыбы, похожей на тиляпию. Когда то эта рыба была попутным уловом, но сейчас ее переквалифицировали в съедобную.

– Рулевой, держитесь за этим контактом!

– Есть, сэр!

«Каюга» повернула на юго запад.

Задиристый нос Сэнди почти уткнулся в зеленоватый экран.

– Это вроде бы опять такая же чертова торпеда. Хочу посмотреть, что она делает и куда направляется.

Катер летел по гребням крутых волн, как рвущийся в драку белый терьер.

Глава 36

Пока мастер Синанджу спрашивал у светловолосой женщины в наряде фурии, узнает ли она Римо, тот молча стоял, скрестив руки на груди.

– Не узнаю, – ответила женщина, продолжая наступать. Она взмахнула рукой, и плеть со свистом вылетела вперед.

Римо видел ее приближение. Для его натренированных глаз это был даже не размытый след, а просто вяло разворачивалась змея из блестящей черной кожи. Она попыталась захватить прядь его волос. Римо отвел голову, и волосы остались на месте.

Плеть вернулась, теперь нацеленная поперек его груди. Римо шагнул вперед, встретил черное щупальце на полпути и перехватил рукой. Он повернулся, и плеть, продолжая в его руках свое движение, вылетела из кулака владелицы.

Госпожа Кали в изумлении шагнула назад, глядя на его пустые руки и бледные черты, потом лицо ее ниже шелкового домино стало пунцовым.

– Ты дерзнул!

– А мы всегда дерзаем, – небрежно ответил Римо.

– Я Госпожа Кали!

– Я уже дрожу.

– Ослушник! Я испепелю тебя презрением!

Кали бросилась вперед. Римо протянул руку и взял ее за горло. Ее лицо налилось кровью, постепенно приобретая фиолетовый оттенок. Скрюченные пальцы с черными ногтями метнулись к лицу Римо. Он держал ее на расстоянии вытянутой руки.

– Что скажешь теперь, папочка? – спросил он Чиуна, пока Кали пыталась дотянуться когтями до его лица.

Чиун нахмурился.

– Сила ее – всего лишь сила обычного человек, – спокойно заметил он. – И рук у нее всего лишь две.

– Верно. Это значит, что она не Кали.

– Нет, я Кали! – выпалила женщина, снова пытаясь выцарапать ему глаза.

– Заткнись, – сказал Римо. – Мы говорим о другой Кали.

– Это я! Я – Черная Кали. Я Мать всего сущего, всего того, что пожирает и пожираемо.

Чиун снова нахмурился.

– Она говорит словами Кали.

– Да нет же. Это дорогая проститутка, вот и все.

Чиун медленно обошел вокруг бьющегося в бессильной злобе тела, обтянутого блестящей черной кожей.

– Ты не узнаешь моего сына Римо? – снова спросил он.

Блондинка бросила на мастера Синанджу взгляд, полный ненависти.

– Посмотри внимательнее, визгливая. Его черты известны тебе? Тебе, которая осмеливается называть себя этим ненавистным именем? – продолжал наступать Чиун.