— Через пять минут перезвоню из телефонной будки!

— Нет необходимости. Я уже сказала все, что знаю. Она едет в Чикаго готовить к показу «Конец игры», затем — сюда. Черт, она действительно хотела с вами связаться. Так же, как, впрочем, и я.

— Послушайте, передайте ей эти имена и номера телефонов. Блэр Саквелл, отель «Стэнфорд-корт», Сан-Франциско, и Джи-Джи — Джордж Галлахер, ее отец, отель «Клифт». Она может связаться с ними, а они потом мне все передадут.

Не успел я дрожащими руками повесить трубку, как появились Джи-Джи и Алекс. Они привезли из «Клифта» чемоданы Джи-Джи, поскольку тот решил переехать ко мне и пожить в комнате Белинды наверху. Он был уверен, что находится под наблюдением полиции и как только Белинда появится у него в «Клифте», ее тут же схватят. И действительно, они уже начали проверять удостоверения личности у всех молодых женщин подряд, что вызвало крайнее недовольство администрации отеля.

Я прекрасно знал, что Алекс привык жить только в пятизвездочных отелях и надолго у меня не задержится, но он все же пропустил с нами по стаканчику, чудесный мальчик там, в отеле, был строго проинструктирован прислать за ними такси, если Белинда вдруг все же позвонит.

— Ты так уж не возбуждайся насчет Сьюзен, — пожал плечами Алекс, когда я рассказал ему о нашем с ней разговоре. — Она, возможно, говорила о своем фильме. Не забывай, что она режиссер и явно нацелилась на прокат по всей стране, а иначе не ездила бы в Рим и все такое.

— Черт, она сказала, новости. Хорошие новости, — ответил я.

Устроив Джи-Джи в комнате Белинды и снабдив его парой дополнительных одеял, я не откладывая позвонил Блэру в «Стэнфорд-корт» и сообщил о разговоре со Сьюзен. Блэр был в экстазе и заявил, что ни на шаг не отойдет от телефона.

Около полуночи в дверь позвонила моя соседка Шейла, которая пришла сообщить мне, что мое послание Белинде, записанное на автоответчик, транслируется всеми рок-радиостанциями. Кто-то даже дополнил мои слова музыкальным фоном.

— Эй, Джер! — улыбнулась Шейла. — Если в моем родном городе случаются похороны или какое-то большое горе, приходят люди и приносят различные вещи, и я вот тут подумала, что тебе вполне может пригодиться домашнее печенье. Испекла собственными руками.

— Шейла, ты ведь будешь навещать меня в тюрьме? — ухмыльнулся я.

Потом я увидел, как прямо на углу улицы ее остановили копы, и сообщил об этом Дэну.

— Это уже ущемление прав, твою мать! — разозлился Дэн. — Они не должны третировать тебя. Но мы выждем удачное время и обернем против них их же оружие.

В четверг в три часа ночи я лежал на полу в мастерской, подсунув под голову подушку. Комнату освещали только уличные огни да лампочка радиоприемника, стоявшего рядом со мной.

Я лежал и курил сигарету из ее неначатой пачки, которую, вернувшись домой, обнаружил в ванной. В ее шкафу до сих пор стоял запах ее духов. А под покрывалом на подушке я нашел длинный золотистый волос.

Неожиданно раздался слегка задушенный телефонный звонок, потом — щелканье автоответчика: «Меня зовут Рита Мендельсон, я… ну, впрочем, неважно, кто я такая. Я думаю, что могу помочь вам найти пропавшую девочку. Я вижу поле цветов. Я вижу ленту для волос. Я вижу, как кто-то падает, я вижу кровь… Если вы хотите получить дополнительную информацию, можете связаться со мной по данному номеру. Я не беру денег за свои услуги, но скромное пожертвование — столько, сколько подскажет вам совесть…»

Я выключил звук. Затем раздался неизбежный щелчок, а за ним — неизбежный звонок в недрах дома, где за моим письменным столом сидела нанятая Барбарой молоденькая стенографистка, слушала каждого звонившего и стенографировала разговоры и сообщения.