— Но не там, где он сейчас, — словно между прочим заметила Белинда. — Не волнуйся, я звонила за счет абонента, — добавила она и потащила меня обратно в постель.

Мы вместе забрались под одеяло, и она устроилась у меня в объятиях.

— А в Нью-Йорке сейчас идет дождь, — сонно прошептала Белинда.

— А мне стоит ревновать к твоему другу? — тихо спросил я.

— Нет. Никогда, — немного недовольно отозвалась Белинда. — Мой старый-престарый друг. Думаю, лучший друг в целом мире, — еле слышно произнесла Белинда.

В комнате стало совсем тихо.

Я чувствовал рядом с собой ее теплое тело, слышал ее глубокое, ровное дыхание.

— Я люблю тебя, — сказал я.

— Прекрасный принц, — будто во сне прошептала она.

8

К полудню следующего дня она развесила постеры по всем стенам гостевой комнаты. Бельмондо, Делон, Брандо, Гарбо, а также новые лица: Эйден Куинн, Ричард Гир, Мел Гибсон. Из приемника уже целый час истошно вопила Мадонна. Белинда разбирала купленные вещи, аккуратно складывала на полку свитера, гладила блузки, чистила старые туфли, экспериментировала с новыми баночками и скляночками дорогой косметики.

Я со своей стороны только время от времени заглядывал в ее комнату, когда спускался из мастерской на кухню к кофеварке. Три работы были практически закончены, и я занимался тем, что подписывал название внизу холста: «Белинда на карусельной лошадке № 1», «Белинда № 2», «Белинда № 3». Увидев все три картины, выставленные для просушки, я почувствовал легкое головокружение.

Около шести я приготовил нам обед — стейки и салат, — единственное, что я умел готовить, а также красное вино. Белинда спустилась вниз. Волосы у нее были заплетены в косички, а косички уложены короной на голове, а потому я не удержался и с удовольствием поцеловал ее перед тем, как сесть за стол.

— Почему бы тебе сегодня вечером не посмотреть свои видеофильмы? — предложил я.

Я сказал, что кабинет в ее полном распоряжении, поскольку сам практически им не пользуюсь. Может быть, улыбнулась она. Если я собираюсь работать, то она или посмотрит телик, или почитает одну из моих книг по искусству.

После того как мы прибрались на кухне, она пошла в библиотеку, расположенную в подвале, и я услышал стук бильярдных шаров. Я же сидел и пил кофе, чтобы хоть чуть-чуть протрезветь и привести себя в полную боевую готовность. Последние штрихи на заднем фоне — и все три картины будут закончены.

Дом, казалось, пропах ее духами.

Когда я спустился вниз, Белинда крепко спала в моей кровати. Она сняла фланелевую ночную рубашку и откинула одеяло. Она лежала на животе, слегка приоткрыв рот, а ее тонкая рука покоилась на подушке у лица.

Ее голая попка была совсем маленькой, почти мальчишеской, и я заметил тонкие золотистые волоски между ног. Я погладил шелковую кожу под коленом, тонкую складочку, такую чувствительную к прикосновениям. Потом я потрогал ее нежные стопы. Белинда даже не шелохнулась. Она спала здоровым, крепким детским сном.

— Кто же ты все-таки такая, — прошептал я, перебирая в уме все варианты ее ответов.

За обедом Белинда что-то такое говорила насчет поездки в Кашмир, когда она с двумя английскими студентами, ее компаньонами в то лето, пересекли на поезде всю Индию. «И все, о чем мы говорили, были Штаты. Представляешь, мы оказались в Кашмире — одном из красивейших уголков земли, а говорили исключительно о Лос-Анджелесе и Нью-Йорке!»

Я наклонился и поцеловал ее в шею, в тонкую полоску кожи под густыми волосами.

Шестнадцать.