В каминной повисла тишина. Потом Вадим выпалил:

– Ох и ни фига себе!

Нина Феликсовна подбежала к останкам носорога и крикнула:

– Вы живы?

– Бу‑бу‑бу‑бу, – донеслось из‑под чучела.

– Вроде он реагирует на раздражитель, – обрадовался Вадим. – Ну‑ка, секундочку…

Зуев несколько раз попытался приподнять то, что осталось от представителя африканской фауны, потом отошел назад.

– Тяжелая штука. Скажите, Каролина, у вас в доме есть домкрат?

– Надо у шофера спросить, – прошелестела домработница.

– Дура! – вдруг четко прозвучало из‑под морды носорога. – Водитель поехал по делам, домкрат в машине.

Каролина мелкими шажочками подобралась к жуткой морде.

– Герман Евсеевич, вы в порядке?

– Не надейся, кретинка, – донеслось в ответ. – Дай пить! Живо!

Горничная убежала.

– Немедленно достаньте меня отсюда, – потребовал Фомин, – хватит по сторонам пялиться.

– Мы думаем, как лучше это сделать, – ответил Вадим. – О, кочерга! Ее можно использовать как рычаг.

– Не тронь! – взвизгнул Герман Евсеевич. – Это непростая вещь, из золота с гравировкой. Погнешь, сломаешь – не расплатишься. Моя кочерга единственная во всем мире, второй такой ни у кого нет.

– Вроде золото плавится при не слишком высокой температуре, – засомневалась я. – Как ею угли мешать?

– Кто тебе сказал, что моим элитным аксессуаром можно в грязи копаться? – возмутился хозяин. – Она для шикарности интерьера, чтобы гостей от зависти пропоносило. Дайте пить! Где эта дура?

– Бегу, Герман Евсеевич, – запыхавшись, выпалила домработница. – Вот морсик, ваш любимый, клубничный. Подать?

– Идиотка, – привычно отреагировал шеф. – Я от жажды засохну, пока до чьего‑то деревянного мозга дойдет, что делать надо. Не дрыхни, дура!

Каролина присела на корточки и начала осторожно наливать красную жидкость в приоткрытую пасть носорога.

– Чтоб тебя разорвало! – взвыла голова. – Прекрати!

– Так я пить вам даю, – растерялась Каролина.

– Куда льешь морс? – возмутился труп носорога.

– В рот, – пролепетала горничная.

– Чей? – допытывался Герман Евсеевич.

– Ваш, – еле слышно ответила затюканная прислуга.

– Дура! Там носорожья пасть! – заверещал босс. – Мне через ноздри капай. Усекла, балда?

– Простите, Герман Евсеевич, – прошептала Каролина, – я никогда этим не занималась. А где у вас нос?

– На лице, идиотка!

Горничная совсем сникла.

– Но я вашего личика не вижу.

Нина Феликсовна отняла у бедняжки кружку.

– Господин Фомин имеет в виду орган дыхания чучела. Хотя я ляпнула феноменальную глупость. Тот, кто умер, не дышит. В доме есть соломинки для коктейля?

Каролина выпрямилась.

– Вам с позолотой, со стразами от Сваровски или с ручной китайской росписью?

– Без разницы, – ответила Зуева, – главное, чтобы через нее жидкость протекала. Лучше простую, которой все пользуются, – одноразовую пластиковую трубочку, желательно большого диаметра. Такие к смузи подают.

– У нас нет ничего обычного, – пояснила Каролина, – все по спецзаказу.