О господи, какой же он прямолинейный. Нельзя же все принимать так буквально!

— Да я тебе не про то!

— Хватит, Лиза, — он вдруг снова притянул ее к себе. Так, что она опять почувствовал твердость его тела. И особую твердость там, ниже ремня джинсовых шортов. — Не придумывай ерунды.

— Это не ерунда. Я…

— Я хочу тебя. А ты хочешь меня.

— Я не…

— Да. Да, Лиза, да, — его рука накрыла грудь, твердые мужские пальцы сжали сосок, а ухо ожег горячий хриплый шепот. — Ты хочешь меня. Вон, соски уже торчком. — Другая его рука стремительно скользнула вниз, задрала подол платья. Лиза охнула и не успела свести ноги. А пальцы Лиса уже скользнули туда, между бедер, в самый центр ее женского естества. — Ну что ты придумываешь, Лиза. Ты же течешь. Ты хочешь меня. Ты хочешь…

Пальцы одной его руки пощипывали ее сосок. Пальцы другой довольно напористо двигались там, где — да, Лис сказал правду — было уже влажно. И у нее от движений его пальцев все пылало, вибрировало и млело внутри. Но не в голове. До головы этот туман почему-то не поднимался. Словно ему что-то мешало.

— Лис, перестань…

— Это ты перестань, — глухо простонал он ей в шею. — Ты же хочешь. Все мокрая вон… течешь…

Лиза не знала, какое из его слов оказалось последней каплей. Но она изо всех сил уперлась ему в плечи и резко оттолкнула.

— Я сказала — перестань!

— Да что с тобой такое?! — рявкнул Лис.

— Я тебе сказала — мне так не нравится!

— Не нравится?! Серьезно?!

Лиза словно со стороны увидела все это. Лис напротив — всклокоченный, с вспухшими губами, с темным румянцем на скулах, грудь ходит ходуном и — Лиза все-таки бросила взгляд вниз — внушительный бугор под голубой джинсовой тканью. И она сама — тоже наверняка растрепанная, и губы наверняка вспухли, и на шее горит — там явно будет синяк. И соски горят от незавершенности, и между ног влажно, и если она пойдет — обязательно захлюпает. Все предельно ясно с точки зрения физиологии. И в то же время ощущение неправильности происходящего было настолько сильным, что перевешивало всю физиологию.

— Я не такая, — некстати проснувшаяся внутренняя зануда добавила: «Я жду трамвая». Лиза нервно хмыкнула и поправила сползшую с плеча лямку сарафана. — Я не такая, как эти все твои девицы. Им, может, такое и нравится. Мне — нет.

— Мои девицы? — что-то в том, каким стал голос Лиса, Лизе не понравилось. Это «что-то» говорило, что надо остановиться. Это «что-то» буквально вопило о том, что уже хватит и того, что она сказала. Но остановиться не получалось. Я тебе не та, которая… которую… Неважно!

— Ну, или как ты их там называешь. Те, которые платят тебе деньги за то, чтобы ты с ними проделывал такие вот… штуки. И которым нравится вот эта вся похабщина. Имей в виду, у меня денег на твои услуги нет!

Только по тому, как резко потемнел его взгляд и дернулась, словно от пощечины, щека, Лиза осознала, что именно она сказала. Но она сказала правду! Или нет?!

— О каких услугах речь идет, поясни, — его спокойный голос контрастировал с бурно поднимающей грудной клеткой и уже не обсидиановым — нет-нет — совершенно стальным взглядом.

— Двойной прайс, девочки, двойной прайс, — передразнила его Лиза. — Или, скажешь, этого не было?!

— Было, — медленно проговорил он. — Но у меня акция в этом месяце — научным работникам даю бесплатно.