Ба, легка на помине! Само изящество и очарование: сапожки на высоких каблучках, джинсы, кожаная куртка и большие голубые глаза, которые широко и удивлённо расширяются, – театр, она увидела меня несколькими секундами раньше. Неплохо приоделась, раньше она о таких тряпках и не мечтала.

– Здравствуй, Максим (церемонно – всё‑таки светская дама).

– С приездом, Юлия Петровна.

– Следишь за моими передвижениями?

– Зачем, ты же не циклон. Мурат передал привет.

– Я его об этом не просила.

– Я тоже.

Юлия улыбается и слегка прикусывает нижнюю губку: многократно отрепетировано перед зеркалом, очень ей идёт. Она на высоте положения, ей хочется это показать.

– Мурат тебя не обижает? Если хочешь, замолвлю словечко.

Придётся сбить с неё спесь.

– Да, пожалуйста, если не трудно, скажи ему…

– Что же? – Сквозь зубы, слегка презрительно, тоже ей идёт.

– …что он высокомерный и надутый индюк.

Теперь прикусывается верхняя губка – приёмы меняются на ходу.

– Каким ты был, – с горьким упрёком, – таким остался.

– О тебе бы я этого не сказал.

– Максим… – доверчиво так, задушевно, – ты всё забыл?

Меня ловят на пустую мормышку.

– Почему же, – простодушно говорю я, – несколько ночей мы были вполне довольны друг другом.

– Ты бы громче, – испуганно оглянувшись, – не все слышат. Больше этого не повторится, можешь быть уверен.

Она уходит, последнее слово за ней. Меня слегка трясёт – от злости, что ли? Хотя какая там злость, Юлия – пройденный этап, сегодня я бы даже не знал, о чём с ней говорить. Вот полгода назад, когда Юлия объявила, что выходит замуж, – тогда я действительно метался и унизился до того, что срывал злость на ребятах. А кто, кроме меня, был виноват? Мурат предлагал ей законный брак, личную «Волгу» и положение «первой леди» Кушкола, а я – бурные ночи и никаких гарантий на будущее. Как и всякому самоуверенному ослу, мне и в голову не приходило, что в самый разгар нашей черёмухи она деловито сравнивала и подсчитывала. И нет ничего удивительного, что она предпочла Мурата, – к нескрываемому ликованию мамы, у которой насчёт меня совсем другие планы.

Накаркал! Чёрт возьми, ну и денек: Мурат, Юлия, а на десерт – «Жигули» с московским номером 34‑29. Вот и разрешена проблема транспорта – прикатил персональный водитель. Отныне на целый месяц я получаю статус жениха. Держись, Максим!

– Угадай, кто у нас в гостях?

Мама сияет, но в голосе её слышится некоторая тревога: чувствует, что я не в настроении.

– Надя! – торжественно возвещает мама и округляет глаза, рекомендуя мне изобразить бурную радость.

Выходит Надя. Минут десять назад я бы сказал, что она по‑прежнему недурна собой, но после Юлии она не очень‑то смотрится. Так, стройное, неплохо упакованное в джинсовый костюм создание, со стандартной мальчишеской челкой и утомлённым с дороги лицом – не супер, на четвёрку – в лучшем случае. После Юлии, что и говорить, редко кто смотрится на пятёрку.

– С приездом, Надежда Сергеевна.

– Как он меня уважает! – смеётся Надя. Она старше меня почти на год и терпеть не может, когда я обращаюсь к ней по имени‑отчеству. Окажемся наедине – а этого, конечно, не миновать, – она устроит мне хорошую головомойку.

– Разве так встречают дорогую гостью? – поощряет мама.