Рыжая потянулась, достала со столика сумочку и извлекла оттуда четыре хрустящие новенькие пятидесятки.

— Хороша икебана? Твоя будет — и Джоник добавит, само собой… Теперь иди ко мне, моя богинечка…

В раже своем готовая на все, пошла ва-банк, забыв про омерзение, которое только что испытывала к этой шлюшке.

— Я… я не умею…

— А тут и уметь ничего не надо. Брось полотенчико, ложись сюда и прикрой глазоньки… Я покажу тебе кусочек рая…

Телефонный звонок был громким и противным.

— М-ням, — сказала Анджела, не выпуская из пухлых губ Танину грудь, и махнула свободной рукой — мол, ну его!

— Возьми трубку, сладенькая, — сказала Таня, чуть отодвигаясь, — наверное, что-нибудь важное. Или Джоник.

Анджела выпустила Танину грудь, поцеловала ее в губы и, присев на кровати, взяла трубку.

— Хэлло! — сказала она. Лицо ее тут же изменило выражение. Она слушала внимательно, испуганно, изредка вставляя:

— Да… да… поняла.

Бросив трубку, она молча кинулась одеваться.

— Что случилось, кисонька? — лениво спросила Таня.

— Одевайся скорее, — взволнованно проговорила Анджела, безуспешно пытаясь натянуть трусики — обе ноги она просунула в одну, как бы это сказать… штанину, и теперь трусики упорно не лезли выше колен.

— Эй, порвешь, — предупредила Таня. — В чем дело-то?

— Менты идут по всем номерам… Большая облава!

— Ну и что?

Анджела изумленно взглянула на безмятежную Таню.

— Чего ты испугалась, глупенькая? Мы сейчас спокойненько оденемся, сядем за столик, выпьем вина, поболтаем. А шмон придет — так что с того? Имею я право после трудового дня посидеть с подружкой в собственном номере?

— Но номер-то не твой!

— И что? Мы пиджачок Джоника в шкаф повесим, а если спросят, я скажу, что поменялась номерами с туристом — на уличный шум жаловался.

Видя, что Анджела смотрит по-прежнему встре-воженно и удивленно, Таня пояснила:

— Я ведь здесь на совершенно законном основании. Работаю в «Интуристе», живу здесь с группой… Ну, наливай, что ли, подруженька, если оделась уже. Или нет, причешись сначала.

И Таня не спеша стала одеваться.

Уже сидя за столом и разглядывая на свет бокал с темно-красным «мартини», Таня спросила:

— Кто звонил-то?

— Мадам, — сказала Анджела и тут же раскашлялась, поперхнувшись.

— Кто такая, как зовут?

Таня уже стряхнула с себя наваждение. Голос стал жестким и требовательным.

Анджела посмотрела на нее с невыразимой мукой.

— Так ты легавая?

— Неужели похожа? — Таня улыбнулась и поняла, что дамочка сломалась.

— Нет.

Анджела решительно тряхнула головой. Испугалась. Таня заметила страх, промелькнувший в глазах девушки.

— Ну вот видишь. А мадам мне нужна по делу. Интересному делу.

Она играла с Анджелой, как кошка с мышонком. Розовым мышонком…

— Ой, расскажи!

— Попозже. Сначала про мадам.

— Зовут ее Алевтина Сергеевна. Она в верхнем ресторане работает, метрдотелем. Строгая такая, партийная, ни за что не скажешь…

— И у нее все девочки под началом?

— Ты что, только самые клевые! — Анджела самодовольно улыбнулась. — Пятерых я знаю, а других только так — по лицам. Многие по вызову приезжают…

— Она сейчас работает?

— Каждый вечер.