|
Прибывавшие из Болгарии русские военные включались в строительство железной дороги на участке Ниш — Княжевац, где сами условия гористой местности требовали прокладки многочисленных туннелей. Помимо этого, шли работы по благоустройству лесных дорог в районе Чуприя — Сенький Рудник, строительству казарм в городке Васильграде. Силами приехавших и проживавших в Сербии с момента прибытия из Галлиполи, русских военных инженеров создавались ремонтные мастерские в Нише. Примечательно было то, по замечанию свидетеля этой масштабной трудовой эпопеи, что «сплоченность частей и крепость духа сохранились прежние, несмотря на исключительные для всякой военной организации условия их существования… Блестящий внешний вид, сознательное отношение каждого к положению армии и твердое убеждение в необходимости полного единения были выявлены в полной мере».
Высокий моральный дух Русской армии отмечался обозревателями и по другую сторону «железного занавеса». В июле 1921 года, в своем выступлении на III съезде Коммунистического интернационала, Ленин заявлял о том, что: «…образовалась заграничная организацию русской буржуазии и всех контрреволюционных партий… Почти в каждой стране они выпускают ежедневные газеты… Эти люди делают все возможные попытки, они ловко пользуются каждым случаем, чтобы напасть на Советскую Россию и раздробить ее. Было бы весьма поучительно систематически проследить за важнейшими стремлениями, за важнейшими тактическими приемами, за важнейшими течениями этой русской контрреволюции…» Мысли, высказанные большевистским вождем в этой речи на съезде, определили стратегию советской внешней политической полиции по отношению к русской военной эмиграции на многие десятилетия вперед. Отныне Русская армия и военная эмиграция станут объектом пристального внимания и воздействия тайной политической полиции большевиков и ее внешних филиалов. В сводках о положении Русской армии на Балканах в 1922 году, направляемых ГПУ большевистскому политическому руководству, информаторы высказывали тревогу, преувеличивая истинные возможности белогвардейцев: «…намечается проникновение в Россию трех групп: группа Врангеля, группа войск „Спасение Родины“, группа под командованием Краснова. Все три группы будут объединены одним командованием… Наступление предполагается вести в двух главных направлениях — на Петербург и Москву и на второстепенном — на Киев. С юга операцию должны обеспечивать десанты…» В сообщениях советских агентов отмечалось поступление в русские части в январе 1922 года 5 тысяч винтовок, 800 тысяч патронов, 800 сабель, 30 пулеметов и 42 автомобилей. В дополнение к этому, советская агентура за границей доносила, что «…бельгийское правительство в силу заключенного договора обязывается доставить Врангелю снаряжение, обмундирование и вооружение на 50 тысяч бойцов. Все материалы будут доставлены в порт Констанцу, где будут приниматься врангелевцами». За всеми этими сообщениями легко угадывались опасения о последовательной организации белогвардейских сил для вооруженного вторжения в большевистскую империю. Очевидным для общественного мнения в Европе было и духовная поддержка этих начинаний со стороны Русской православной церкви за границей. Благословение похода против коммунизма духовных пастырей Русской армии, заставляло большевиков задумываться об общественном резонансе и собственной уязвимой позиции. Ведь поддержка церкви в благом деле изгнания большевизма с родной земли, превращала бы в глазах русской эмиграции и мирового сообщества немногочисленное русское воинство в былинных богатырей, освобождавших Отчество от засевшей в нем нечисти. За границей, в королевстве сербов, хорватов и словенцев еще 21 ноября 1921 года, в Сремских Карловцах состоялся Первый Заграничный Русский Церковный Собор, созванный для объединения, урегулирования и оживления церковной деятельности. |
