По «зебре» они перешли на другую сторону улицы, где находился дом Элизабет, и остановились перед входом. Молодая женщина повернулась к спутнику, чтобы поблагодарить его вежливой улыбкой. Конечно, благодарности он не заслуживал, но хорошие манеры прежде всего.

— Вы кое-что забыли.

Она успела заметить опасный блеск в черных глазах, прежде чем сильные ладони приподняли ее лицо. Джанни наклонился и поцеловал ее. Губы и язык действовали уверенно, с безжалостной нежностью и страстью, даря сладкие и желанные ощущения.

Для него обольщение женщины — это искусство, невольно подумала Элизабет, прислушиваясь к ранее неведомому состоянию своего тела. Казалось, оно вот-вот станет легким, как пух и оторвется от земли. Рука Джанни переместилась на округлые ягодицы и притянула ее ближе, так чтобы женщина почувствовала напряжение его плоти.

По венам Элизабет будто заструилось жидкое пламя, от которого, казалось, плавились даже кости. Жар дошел до груди, и та налилась тяжестью возбуждения, соски напряглись под тонким шелком платья.

Это какое-то безумие! Сумасшедшее желание, проснувшееся совершенно неожиданно! К тому же она едва знает этого человека…

Уловив перемену в состоянии женщины, Джанни прервал поцелуй, медленно поднял голову и убрал ладони с зарумянившегося лица Элизабет.

— Приятных снов, дорогая, — нежно произнес он.

Черные глаза светились, в них горела теплота и насмешка. Не в силах вымолвить ни слова, Элизабет кивнула и опрометью бросилась в подъезд, словно спасаясь от злоумышленника.

Черт бы его побрал! Это самый наглый мужчина, из всех когда-либо встреченных ею. И к тому же крайне опасный, мысленно добавила она, вызывая лифт. Элизабет вошла в кабинку и бессильно прислонилась к стене. Из зеркала на противоположной стороне на нее смотрела молодая красивая блондинка, с припухшими полными губами и с потемневшими от возбуждения глазами. Белокурые локоны растрепались, от изящной прически не осталось и следа. Элизабет с отвращением отвернулась.

Надеюсь, я больше никогда его не увижу, подумала молодая женщина, скрестив пальцы, и вышла из лифта. Пройдя по освещенному коридору, она открыла дверь своей квартиры, зажгла свет и, не раздеваясь, направилась в кухню.

Недавно выпитый кофе еще долго не даст ей уснуть, к тому же Элизабет не могла прийти в себя после нервных встрясок сегодняшнего вечера. Выпив минеральной воды, она села на стул и стала массировать лоб и виски, пытаясь успокоить головную боль.

Было уже заполночь, когда Элизабет не спеша разделась и пошла в ванную. Приняв теплый душ, молодая женщина надела шелковую ночную рубашку и вернулась в спальню. Вытянувшись на белоснежных простынях, она попыталась заснуть. Но тщетно.

В голове, как в калейдоскопе, менялись будоражащие воображение сценки. Вот темноволосый итальянец следит за ней внимательным глазом охотника. Вот он склоняется над ней, и губы опаляет его горячее дыхание. Элизабет снова и снова чувствовала тепло и нежность его рук, слышала хрипловатый голос, произносящий с легким акцентом такие соблазнительные слова, вспоминала вкус губ, искушающих и пробуждающих самые глубинные ощущения.

Черт подери! Она мысленно выругалась и резко повернулась на другой бок. Кажется, даже простыни хранят его запах — такой пряный и дразнящий!

В ее жизни было много мужчин. Одними она увлекалась, к другим даже привязывалась, но не любила ни одного. Ни к кому не испытывала головокружительной страсти, не таяла в объятиях. И лишь сегодня вечером Элизабет познала всепоглощающий чувственный голод. На несколько минут исчезло ощущение времени и пространства, был только этот мужчина и его жаркий поцелуй.

Тела их будто слились в пульсирующем единстве, губы, казалось, были созданы друг для друга. Поцелуй его стал своего рода обещанием, шагом к первозданной естественности и удовлетворению обоюдного желания.