– Андрий Брыш. Полковник, очень опытный хлопак, прошел спецподготовку. Был в одном из лагерей, у него была большая часть информации по плану. После бомбежки мы не нашли его ни в числе мертвых, ни в числе выживших. Остается только одно: его взяли кацапы.

…

– И теперь плана нет. Никакого. Все наши наработки…

Дiд матерно выругался:

– В ж…

…

– Что молчишь?

– Нехорошо делаете.

– Что?

– Нехорошо делаете. В России на севере есть мусульмане. Сама нефть, газ тоже чего-то стоят. Нехорошо.

– А нам что делать, брат? Нас, как гандон использованный, в унитаз кинули и сейчас сольют! Делать что?

– Я вот сюда шел, слышал – человека бьют. Кричат – кому принадлежит Крым. Как думаешь, помогает?

– А… балбесы. Думают, что что-то изменят так.

– …зрада кругом.

– То-то и оно. Завтра вы новый план сделаете – какой-то зрадник опять найдется. Думаешь, не найдется?

– Найдется, как не так. Мы, кстати, даже на мусульман выходили… из Тюмени как раз. Помощи просили.

– Они-то вас и сдали, скорее всего. В России все экстремисты – под колпаком. Даже русские – и то под колпаком.

– И что делать?

Гость жестом показал, чтобы принесли чаю. Когда чаю принесли – заговорил:

– Запад за вас впрягаться не будет. Они всегда приходят на готовое. Если вы покажете, что одерживаете победу – они будут за вас. Если не покажете – сольют. Они как шакалы. Приходят только на труп…

– И что нам делать? С Россией воевать?

– Зачем воевать? С Россией вам воевать не надо…

Уже стемнело. Закончился рабочий день и большинство менеджеров добрались до своей двушки в десяти минутах от метро, купленной в ипотеку, а те, на кого они работали, только пообедали и оделись для выхода в свет. На самом деле было две Москвы. Первая – уныло-суетливая, с суетой супермаркетов и едва слышным шелестом компьютера на своем рабочем месте, работающая с девяти до шести (в Москве по-другому не работают, слишком много времени уходит на дорогу), ненавидящая свою работу и то, чем она является, и вымирающая по вечерам пятницы, чтобы снова ожить вечером воскресенья. И вторая – прожженно-деловая, пронзившая иглами светящихся небоскребов чернильную тень неба, Москва без законов и правил, Москва, где принимается во внимание лишь количество денег и все, у кого нет миллиарда, могут идти в известное место. Эта Москва просыпается к двенадцати, к часу-двум появляется на своем рабочем месте, а засыпает в пять-шесть утра, эта Москва мыслит широко и чужое делает своим тысячей разных способов. Здесь не думают о будущем и на последние деньги покупают «Порше Кайенн», чтобы выглядеть, здесь долги отдают трусы, а решения суда исполняют дураки. Именно эта Москва сейчас вступала в свои права: разукрашенные девицы и рев моторов драг-рейсеров. Ночью будет жарко…

Американцы аккуратно припарковались рядом с моим «геликом». По местным меркам, по меркам второй Москвы, их тачка – отстой. В то время как моя – котируется, хотя и не в моде, как и мужественность вообще. На таких тачках в Москве ездят не сами олигархи, а те, кто решает для них вопросы. И неважно, как именно. Темнокожий предусмотрительно отошел в сторону, уставился на машины гонщиков.

Смотровая площадка. Рев моторов и целующиеся парочки. Мягкий свет дорогих жилых комплексов… там живут те, кто определенно добился успеха, но еще не поймал Бога за бороду. Две машины: главе семейства – внедорожник, жене – какую-нибудь до двадцати тысяч.