…

– И это дает нам право – решать.

…

– Я ответил тебе на вопрос, почему я тебе не поверил?

Марк хотел что-то сказать, но я опередил:

– Знаешь, я никогда не ненавидел ни Запад, ни Америку. Честно. Но в данном случае… вы показали себя во всей красе. Мы оба знаем, что негодяи – ультранационалисты – сожгли заживо людей в Одессе, совершили много других злодеяний, а теперь они пришли к власти. Благодаря вам, Марк, – именно вы привели их к власти, именно вы оказывали на нас все давление, какое только возможно. Мы оба знаем, что «Боинг» был сбит украинской ракетой и украинцы сделали это умышленно. Они совершили умышленное убийство, а вы умышленно стали его соучастниками, приняв решение скрыть и исказить факты. Потому что факты были очень неудобны. Они мешали вам, и вы их исказили. Вы долгое время закрывали глаза на происходящее и дозакрывались до того, что был убит американский посол. Когда-то давно вы казались нам образцом, на который надо равняться. Судьей, имеющим право судить. Но теперь вы – не более чем соучастники. И я вам не верю.

– Черт…

– Вот именно.

Мы помолчали, слушая пульсирующий рев моторов.

– Мир.

– Мир? – переспросил я.

– Мир, – подтвердил Марк. – Я прибыл с тем, чтобы предложить вам мир.

– Какой мир? Нам уже предлагали мир. Минский, Вильнюсский, Хельсинкский процессы – забыл?

– На сей раз – все серьезно. Мир заключается в том, что мы снимаем все санкции. И заранее отказываемся их вводить, что бы вы ни сделали с Украиной дальше. Это – ваша зона интересов. Делайте что хотите.

– Звучит мелодраматично и неискренне. Как провокация для введения очередного по счету пакета санкций.

– Это правда! – разозлился Шоу. – Ты что, не понимаешь? Ни мы, ни вы больше не можем позволить себе враждовать. У вас – ситуация на грани социального взрыва. У нас и в Европе – немногим лучше. Мы больше не можем себе позволить противостоять друг другу. Пришла пора принимать стратегические решения. Кто-то должен открыть Россию – как Никсон в свое время открыл Китай.

Странно, но я думал, в общем-то, так же. Но думал, а не говорил.

– Две ошибки, – сказал я. – Первая: у нас ситуация не на грани социального взрыва. И если власть сменится, то на более консервативную. Потому что мы не слепые. Знаешь… если вы мечтали насадить у нас демократию, то я вас поздравляю. Нет лучшего средства против демократии в России, чем ежедневная программа теленовостей, где рассказывают про Украину. Хоть немного, но рассказывают. Посмотрел это – и при слове «демократия» у тебя чешутся руки.

– А какая вторая?

– Вторая в том, что мы можем позволить себе враждовать. Мы столетиями жили в ожидании нашествия из Европы. Поживем и еще.

– Как бы то ни было – я сейчас искренен. Мы – сейчас искренни.

– Кто это – мы?

– Новая команда в Вашингтоне. Извини, никаких имен.

– А почему ты решил передать это послание через меня?

– Потому что я один из многих. Послание все равно дойдет. Вопрос в сроках.

– Этого не хватало. Скорее всего, об этом уже знают в Киеве.

Хотелось поверить. Если честно – хотелось.