И будет шептать: «Бедный мой, бедный», — вспомнил Роман. И уж готов был остаться, но пересилил и сухо сказал:

— Времени нет.

— Ну, тогда иди. Кто знает, что ты за этот год натворил.

Роман постучал в дверь соседней спальни. На стук никто не отозвался. Пришлось войти, а то еще Казик разорется. До чего же глухие ребята, а еще ожерелья носят. Довольно долго Роман тряс Стена за плечо.

— Что такое? — Тот наконец очнулся. — Я, кажется, минуту назад только лег.

— Вставай.

Они вышли в коридор, чтобы не разбудить Кази-ка и Лену.

Стен зевнул, чуть не вывихнув челюсть:

— Думал, в первый раз посплю по-человечески.

— Завтра отдохнешь. Я и сам не помню, когда спал нормально.

— Да? А по-моему, ты все время дрыхнешь.

— Не тот сон. Колдовской. Он изматывает куда сильнее, чем бодрствование. Так, ладно, хватит шутковать. Слушай лучше. Одеваемся и идем к дому Чудодея. Он выйдет с собакой гулять — мы за ним. Заметит, будет гнать — не уходим. Понял? При посторонних никто на Чудака напасть не посмеет. Пистолет колдована возьми с собой. Вдвоем мы любое нападение сблокируем. Синклит послезавтра. Получается три дежурства. Ты уверен, что дело было утром?

— Вроде да… Черт… мне все это не нравится.

— Мне тоже. Но предсказания сходятся. Два провидца, ты и Аглая, видели смерть Чудака.

— Кто должен на него напасть?

— Это к тебе вопрос.

Стен досадливо взмахнул рукой:

— Я никого не видел — только пса.

— Значит, узришь наяву.

— Никогда раньше телохранителем не работал.

— Потому и идем вдвоем. У меня по этой части тоже нет опыта.

— Думаешь, два дилетанта стоят одного профессионала?

Ждать пришлось с полчаса, пока Чудодей выйдет из дома. Утро было промозглое, сырое, мир вокруг затянут влажной хмарью. В такой атмосфере Роман мгновенно должен был уловить опасность. Стен непрерывно зевал и норовил прислониться к фонарному столбу, вздремнуть стоя. Роман спать не давал, будил.

— Сделай разминку, сломай штук десять кирпичей или пару деревьев, — предложил колдун.

— Отвяжись, вредный друг, склонный к садизму. Наконец Чудак вышел, ведя Матюшу на поводке.

Друзья устремились за главой Синклита. Тот шел неспешно. Пришлось и «телохранителям» замедлить шаги, а потом и вовсе остановиться и сделать вид, что они о чем-то беседуют.

Пес рассерженно гавкнул, уткнулся носом в палые листья. Еще раз гавкнул, вырвался из рук

Чудака, забежал на участок с недостроенным домом. Бетонный забор огораживал только три стороны. Кирпичная коробка, окна досками зашиты — до весны. Подле дома ни одной лужицы — песком повсюду засыпано.

— Никак тот самый двор? — спросил колдун.

— Похоже, — отозвался Стен и с тревогой огляделся.

Вокруг никого не было. То есть совершенно ни души. Ни единого прохожего.

Они кинулись бегом к бетонным мосткам.

— Ну, что так сердишься? — доносился до них голос Чудодея. — Матюша, перестань.

«Охранники» замерли у забора. Роман заглянул внутрь. Чудодей стоял у крыльца недостроенного дома. Матюша рылся в куче строительного мусора, рассерженно фыркая. Больше во дворе никого не было.

— Матюша, друг мой, — уговаривал пса Чудодей, — нельзя быть таким дотошным. Надо легче относиться к жизни.

Михаил Евгеньевич присел на ступени. Роман попытался прощупать сад и улицу рядом. Никого. Тишина. В прямом смысле этого слова и в магическом тоже.