Я, конечно же, лидировала. Гордо, но неуверенно. Хоть я и бегала иногда, когда не лень, вечерами или на выходных, но явно уступала в этом виде спорта принцу, летевшему за мной аки птица. Меня спасало только то, что в зоне с кафешками я быстро маневрировала между столиками и удивленными людьми, а у Ярослава это получалось довольно плохо, не говоря уж об охранниках, которые, конечно, были сильными мужчинами, но, думаю, они лучше тягали штангу и поднимали гири в 50 кг, чем носились по зоне с препятствиями, то есть, по торговому центру.

Я и мой преследователь, а также охрана дружно сохраняли молчание, и шум поднимал только один черноволосый Егор, замыкающий нашу группу бегунов. Наверное, происходящее выглядело забавно. Мы резво мчались вперед, как делегация оленей на водопой, ни слова не говоря, сосредоточив все силы в мышцах ног, а этот брюнет, показавшийся мне добрым, кричал нам вслед:

— Эй, Яр! Остановись! Ярослав! Стой! Не убегай! Этим ты усугубишь свое положение! Ярослав!

Получалось это у Егора громко и даже как-то со вкусом, хорошо поставленным голосом.

Я, видя, что расстояние между мной и Ярославом, сокращается, птичкой взбежала на второй этаж, где продавалась женская одежда, и гусь помчался за мной, когда как наши, вернее, его, преследователи не поняли этого и поскакали дальше, в сторону гипермаркета, расположенного на первом этаже.

Я и дурачок, наконец, оторвались от преследования охраны и его брата, став лидерами гонки. Я изрядно устала и тяжело дышала, понимая, что вот-вот он меня догонит и, наверное, убьет. Сил у меня больше не было, и я остановилась около известного магазинчика с нижним женским бельем, в котором как-то раз была с Аленой. Она, желая порадовать парня, с которым на тот момент общалась, примеряла полупрозрачные красивые пеньюары, а я с видом знатока оценивала их.

Ярослав остановился в метре от меня, как и я, часто дыша, и не сводя с меня гневных зеленых глаз. Прохожие смотрели на нас с недоумением, но мы оба этого не замечали.

— Ты идиотка, — почти прорычал он, наступая на меня и сокращая дистанцию. Наверное, хотел поймать.

— На себя посмотри, — проговорила я, хватая ртом воздух.

— Подставить меня решила? — на миг мне почудилось, что из его глаз били темно-зеленые угрожающие молнии.

— Кто? — округлила я глаза.

— Не строй из себя еще более тупую, чем ты есть, — рявкнул он, еще ближе подходя ко мне.

— О чем ты? — я не собиралась выключать дурочку.

— Да я на тебя в суд подам!

— Ох ты, Господи, — всплеснула я руками, косясь в сторону магазина с бельем. — А президенту не пожалуешься?

— Я полиции пожалуюсь, — сообщил парень, скверно улыбаясь.

— У тебя из капюшона не все вытащили, — сообщила я ему наставительным тоном, чувствуя себя мелкой дурочкой, которая ссориться с дружком в песочнице из-за лопатки. — Зачем ты своровал брелки? Не стыдно?

Он тут же полез одной рукой в капюшон и вытащил еще парочку мишек. Даже не глядя на них, Ярослав с яростью бросил ни в чем неповинные брелки на пол, которые от обиды лишь жалобно звякнули при соприкосновении с ним. Парень приближался все ближе ко мне, норовя схватить, а я медленно пятилась, стараясь подойти поближе к дверям, ведущим в магазин.

— Я тебя спросил, зачем ты это сделала. Если я спрашиваю, отвечай. — Велел мне он. Самодовольный гнус. Ну, надо же, какая самооценка. Я спрашиваю — ты отвечай!

— Ты думай, что несешь, олух, — процедила я сквозь зубы.