От тревожных вестей у боярина спала боль в пояснице. По утру от той боли криком кричал, а ныне впору пускаться в пляс. Да не пляшется что-то Хабару, заботы одолели.

- Скажи Косому, чтобы проверил коней и людей собрал, - кивнул Хабар озабоченнному хозяйскими печалями Роде. - Да бронь мою вели почистить, чтобы дышала на солнце.

- Неужели, боярин, на коня сядешь? - заскулил Пестун. - С твоей спиной только и ратиться.

- Замолчь, - отмахнулся Хабар от старика. - Не твоего ума дело.

Милаву слегка озаботила поднявшаяся во дворе суета. Хворавший было с утра отец к полудню до того разохотился, что взгромоздился на коня и проехался шагом по двору. С чего бы это такая прыть, хватил, что ли за обедом? Так с лица вроде хмур, даже зол. А ум когда бронь ему понесли, тут и вовсе взяло Милаву любопытство - с кем это отец ратиться собрался? Оставила малого на руках у нянек, а сама спустилась во двор.

- Илька, подойди.

У Ильки глаза круглыми сделались, и зачастила девка, затрясла подолом, с ноги на ногу переминаясь. Из её рассказа Милава поняла только то, что князь Владимир подступает к Новгороду с дружиной и нурманами.

- А кого к нам ждут?

- Так ратников и ждут, - всплеснула руками от полноты чувств Илька. - А уж чьих, про то не ведаю.

Обращаться к отцу Милава не стала. Не бабье это дело в ратные дела встревать, а захочет боярин Хабар её совета, так сам спросит.

Пир не пир, но, судя по тому, как суетились тивун Родя и ключница, гостей ждали в немалом числе. Как бы этот пир не обернулся кровавым похмельем. А Милаве следует быть готовой к всякому повороту дел - и малого спрятать, и самой не оплошать. И без того уже перенесла один раз разор с боярином Збыславом, так чтобы вдругорядь не выйти крайней.

Малому хоть бы что: смеётся навстречу матери беззубым ртом да дрыгает ножкой. А у Милавы с ним забот выше головы. Мало выкормить, мало от сглаза уберечь, так надо ещё проследить, чтобы Збыславов кусок из этого беззубого рта не вырвали.

Сыновей нет у боярина Хабара, а потому всё нажитое добро достанется дальним родовичам, а Милаве если и бросят что со стола, так только чужой милостью. Не было бы сына, так ушла бы за доброго боярина, да вот наградил её один ухарь своим волчьим семенем. Одно утешение, что ребёнок крепеньким родился, поднять бы его только на ноги, а там он и за себя постоит и за мать.

Ключница с ног сбилась, за девками доглядывая, пришлось Милаве ей помогать. Жарили-парили на добрую сотню мечников. Не на шутку, значит, ратиться собрался батюшка-боярин. Как бы пожара не слупилось в Новгороде - пожара Милава с той поры страшно боялась. Кабы не тот лохматый леший, что вынес её на руках из терема, - задохнулась бы в дыму и в огне сгорела. Так взяло тогда страхом сердце, что и пошевелиться сил не было. А как кричал боярин Збыслав, когда его резали прямо в ложнице... Старый, а кровищи в нём было не меньше, чем в быке. Милаву тати почему-то не тронули - скользнули по её лицу волчьи глаза из-под выпуклого лба, но окровавленный нож её горла не коснулся.

Всех мечников боярина Хабара Милава знала и в лицо, и по имени, зато первый же вошедший чужак заставил её вздрогнуть всем телом и отшатнуться. И не шкура на плечах её напугала, а мимолётный взгляд, брошенный из под выпуклого волчьего лба.

Если этот человек и узнал Милаву, то, во всяком случае, виду не подал. Он просто сел напротив старого отцова мечника Косого и положил огромные руки на стол. Именно эти руки сдавили горло боярина Збыслова, когда другие кололи его тело ножами. И тот, другой тоже был здесь. Милава навсегда запомнила улыбку этого обросшего шерстью щербатого рта. Первой её мыслью было - рассказать обо всём отцу, но потом она передумала.