– Вечер выдался чудесный. И мы не могли решить, сесть ли нам в помещении или на открытом воздухе. Тебя это даже позабавило, и ты смеялась. В конце концов я сказал: «В зале», чтобы уличный шум не помешал нашему разговору. Напомнить тебе, что мы заказали?

Изабелла молча покачала головой. Она двигала стакан из стороны в сторону, и вода в нем колыхалась, едва не выплескиваясь через край.

– После обеда мы пошли на Мариахильферштрассе и купили мороженое. Оно начало таять и стекать у тебя по руке, и я тебе то и дело напоминал, что его надо слизывать со стаканчика. – Этрих улыбнулся своим воспоминаниям. В самом деле, что за чудное было время! Он положил обе руки на стол и принялся их рассматривать. И впервые заметил на левой, у самых костяшек, коричневое пятнышко. – Я никогда не сомневался, что доживу до старости. Никогда не думал, что умру прежде, чем у меня из ушей начнут расти седые волосы и руки покроются родинками. Но выходит, я заблуждался на этот счет – покинул вечеринку гораздо раньше, чем планировал. – В глазах его появилось выражение тоски и досады. – Я ничего этого не помню, Изабелла, ничего! Ни начала своей болезни, ни того, как попал в больницу… Не помню, как умирал. Разве такое возможно? Ну, позабыть смерть – это я еще могу понять, ведь, умерев, отправляешься в совершенно иной мир, а когда возвращаешься к жизни, ничего об этом не помнишь, потому что человеческому воображению не вместить в себя такое. Но забыть, как умирал… Именно это меня больше всего пугает. Я совершенно ничего не помню.

– А вот и я! Пирог с персиками и кола.

Ни Этрих, ни Изабелла даже не взглянули на официантку, поглощенные беседой, они и слов-то ее не расслышали. Она хотела еще что-то добавить, но, взглянув на их лица, почувствовала себя лишней и поспешно ретировалась.

Изабелла мягко направила разговор в иное русло, попросив Этриха вспомнить подробности их последней ночи в Вене.

Он с досадой поморщился:

– Но зачем? К чему все эти детали? Неужели они так важны?

– Да, Винсент, поверь, именно это важней всего на свете.

– Как скажешь. В общем, на обратном пути в твою квартиру мы ели мороженое, а когда вошли во двор твоего дома, то ненадолго остановились полюбоваться деревьями. Мне всегда нравился свет фонарей, пробивающийся сквозь зеленую листву. Есть в нем что-то загадочное, что-то наводящее на мысли о давно ушедших временах… Я так и сказал тогда, мол, пытаюсь себе представить, как выглядел этот город сотню лет назад.

Изабелла, с аппетитом зачерпывавшая ложечкой мороженое, не сводила глаз с его лица. Она не заметила, как капля подтаявшего мороженого стекла по ее нижней губе на подбородок. Этрих, протянув руку, вытер эту каплю пальцем и тотчас же его облизал. Жест был чисто машинальный, и ни он, ни она почти не обратили на него внимания.

– Ты открыла дверь квартиры, и Супчик чуть с ума не сошла от радости. Она принялась высоко подпрыгивать и крутиться у наших ног, как дервиш во время ритуальной пляски. Ты отправилась в душ, так что мне пришлось заняться ею в гостиной.

Изабелла мечтательно взглянула в свою тарелку и с удивлением обнаружила, что та опустела. Внимание ее было настолько поглощено рассказом Этриха, что она и не заметила, как съела весь десерт. И даже вкуса не почувствовала. Лишь ощущение сытости после обильной и сладкой еды. Чтобы ощутить аромат пирога и мороженого, она медленно провела языком по деснам и зубам.

– На одной из полок твоего книжного шкафа лежала кость, которую ей так нравилось грызть.