– Ты видел, что сегодня произошло? – спросила Мари, едва появился Джордж Торнтон.

– Ты про Трёхпалого Саймона? Да, видел.

– Как люди могут убивать друг друга вот так… запросто?

Джордж пожал плечами. Он не знал, что ответить. Ему недавно исполнилось семнадцать лет, но он не имел увесистых кулаков, не принимал участия в драках, не ходил на охоту. Его отец выпекал хлеб и сладкие булочки, доставлявшие всем огромную радость, и сам Джордж видел себя продолжателем семейного дела. Он был робок, улыбался всегда как-то стыдливо, не позволял себе грубостей. И он слышал, как сверстники посмеивались над ним.

– Так устроен мир, – тихо ответил юноша.

– Ужасно устроен!

– Мы ничего не можем поделать. Только смириться.

– Мне было так плохо, когда его… повесили… Он выглядел так ужасно, этот охотник! Я потеряла сознание… А потом со мной что-то случилось, внутри, в душе, в сердце, в уме… Я больше не та девочка, которой была вчера… Давай выйдем из зала. Здесь слишком шумно и стоят те, которые убили Саймона…

– Но танцы только начались, – возразил было Джордж.

– Не хочу!

Они бродили по темневшей с каждой минутой улице, но всё время возвращались к залитому светом множества масляных ламп трактиру. Вскоре небо окончательно почернело. Они долго стояли на веранде, вслушиваясь в звеневшую ночными насекомыми темноту и в доносившийся из зала топот каблуков…

– Джордж, ты не откажешься прокатить меня завтра на своей повозке? – спросила вдруг Мари, и в голосе её прозвучал вызов. – Если ты считаешь такую просьбу неприличной, то забудь…

– Нет, нет, я с удовольствием! – выпалил он.

Джордж уже не стеснялся Мари и весьма непринуждённо болтал о всяких пустяках. Но иногда он перехватывал зелёный взгляд девушки и умолкал, смущённый горевшим в её глазах огнём.

– Мы слишком далеко уехали, – вдруг сказала она испуганно.

Накатанная дорога давно кончилась. Под колесами поднималась высокая зелёная трава.

– Ничего страшного, – ответил юноша, но всё же натянул вожжи.

Коляска замерла. Лошадь фыркнула, тряхнула головой и задела ушами ветви орешника. Сочные листья мягко дрогнули. С обеих сторон на склонах холмов густо рос кустарник, тянулись к небу толстые стволы кедров и тополей, над головой раскинулись ветвистые кроны, в которых шумно и многоголосо щебетали птицы. Лето едва успело вступить в свои права, и воздух был свеж, даже прохладен.

– Надо вернуться, – забеспокоилась девушка.

– Побудем немного, – неуверенно предложил Джордж. – Тут никто не потревожит нас. В городе мы не можем даже спокойно поговорить на улице.

– Воспитанной девушке неприлично разговаривать на улице.

– Чепуха! – с вызовом воскликнул молодой человек. – Это всё глупые выдумки чванливых мамаш!

– И всё-таки есть правила, – угасшим голосом отозвалась Мари.

Он взял её руки в свои, и она сразу задрожала всем телом.

– Тебе холодно? – спросил он.

– Мне страшно. – Её голос сделался почти неслышным. Она сказала правду. Ей было страшно, но причины страха она не понимала. То ли её пугала близость Джорджа, то ли враждебность окружавшего их леса.

Справа зашелестела листва. Они вздрогнули и разом повернулись на звук. В нескольких шагах от них из зарослей дикой вишни появился бородатый человек в тёмно-красной рубахе навыпуск, поверх которой была надета длинная куртка из грубой кожи. В правой руке он держал длинноствольное ружьё.