– Что он торгует наркотиками?

– Нет.

– Что он ей за это платит?

– Нет.

– Что он – взломщик?

– Нет.

– Вуайерист или что‑то в этом роде?

– Нет.

– Не рассказывала, что он делал с ней?

– Нет.

– А о своей семье не рассказывала?

– Нет.

– Не говорила, какой этот парень из себя?

– Нет.

– Не говорили, что он любит цветных девушек?

– Нет. Послушайте, начальник…

Я хлопнул ладонью по столу. Большой Член перекрестился.

– Она не упоминала о человеке по имени Томми Кафесьян?

– Нет.

– А о меховых шубах?

– Нет.

– Об ограблениях мехового склада?

– Нет.

Джуниор – морщится, почесывает ладони.

– Начальник, она просто сказала, что спит с каким‑то Томми. Еще сказала, что в постели он ничего особенного, но он был у нее первым, а ты никогда не забываешь того, кто был у тебя первым.

Я застыл.

Джуниор вскочил как ужаленный – за дверь покатилась запонка.

Определенно на взводе – рывком открыл дверь. А за ней – Дэн Уилхайт. Проклятый динамик: он все слышал.

– Клайн, подойдите сюда.

Я встал и подался к нему. Уилхайт ткнул меня в грудь – я отвел его руку: «Это мой случай. Не нравится – обращайся к Эксли».

Народ из Отдела по борьбе с наркотиками – пришлось отпустить его. Джуниор попытался улизнуть – затащил его обратно.

Уилхайт: белый как простыня, брызжет слюной.

Ребята из его отдела: злобные, раздраженные взгляды – того и гляди, вцепятся мне в глотку.

Ло Брутто: «Господи, как я проголодался».

Я закрыл дверь.

«Послушайте, я есть хочу – умираю. Мне можно какой‑нибудь сэндвич?»

В микрофон: «Сид, давай второго».

Ло Бруто выводят, заводят Кальтенборна – толстого негра в феске. Джуниор скис и опустил глаза долу.

Негр: «Пожалуйста, я не хочу неприятностей», – подозрительно знакомый голос.

Нажимаю «воспроизвести».

Люсиль: «Заранее, милый». – Пауза. – «Да, это значит – сейчас».

Кальтенборн морщится: ага, есть.

Пауза. «Да, да», – еще более знакомый голос. Скрипение матраца, тяжелое дыхание: толстяк принялся всхлипывать.

Люсиль: «Давай поиграем в одну игру. Я буду дочкой, а ты – моим папой, и, если у тебя и пра‑а‑авда получится, будет второй раз – за просто так».

Всхлипы становятся громче.

Нажал «стоп». «Это были вы, мистер Кальтенборн?»

Всхлип, кивок. Джуниор скривился – торчок вонючий.

– Прекратите всхлипывать, мистер Кальтенборн. Чем раньше вы нам все расскажете, тем раньше мы вас отсюда выпустим.

Феска его съехала ему на переносицу. «Лидия?»

– Что?

– Моя жена, вы ей не…

– Все останется между нами. Так это вы на кассете, мистер Кальтенборн?

– Да, да, я. Что – в‑вы завели н‑на меня дело…

– Дело о незаконной внебрачной связи? Ну что вы. А что – против кого‑то заводили?

– Нет, конечно нет.

– Так вы сыграли папочку?

– Д‑да, – глухо, давясь рыданиями.

– Тогда расскажите.

Вертит и теребит несчастную феску.

– Мне хотелось, еще раз, и я согласился. Она оделась и попросила меня: «Раздень меня, папа».