Он так увлекся, что едва не толкнул в спину резко остановившуюся Эйрис.

    Девушка подняла вверх указательный палец: молчи!

    Нижние, в два обхвата, покрытые черной шероховатой корой ветви простирались у них над головами параллельно земле. Вертикальные побеги с венчиками голубой листвы вырастали из них, тянулись к невидимому солнцу.

    Несмех застыл на месте, вглядываясь в полумрак, но не увидел ровно ничего. Рука Эйрис заставила его пригнуться к земле.

    Они перебрались на десять шагов левее, к стволу ближайшего исполина.

    – Что? – шепнул Несмех на ухо девушке.

    – Там,– прошептала Эйрис, указав направление кивком головы.

    Вначале Несмех по-прежнему ничего не видел, кроме чередования цветных пятен. Потом на расстоянии примерно сорока шагов разглядел нечто, показавшееся ему древесным стволом причудливой формы, темно-коричневым стволом с зелеными пятнами, беспорядочно разбросанными по гладкой коре. Юноша перевел взгляд выше и вдруг заметил блестящий желто-зеленый глаз с черным пятном зрачка. И тут, словно по волшебству, из массы цветных теней возникла круглая, похожая на обтесанный валун, голова, зеленая, глянцевая, с ярко-алыми розеткоподобными пятнами, издали выглядевшими как раскрывшиеся цветы. Голова была в десяти локтях над землей. На складках толстой шеи цвет зелени переходил в темно-коричневый. Верхние конечности, принятые Несмехом за расходящиеся ветви, были в обхват толщиной.

    Огромный глаз, казалось, смотрел прямо на Несмеха.

    Хорахш!

    – Он видит нас? – шепотом спросил юноша.

    – Надеюсь, нет!

    – Как он огромен…

    – Что ты! Совсем маленький. Это плохо. Будь он большим и старым, вряд ли обратил бы на нас внимание.

    Маленький? Несмех чувствовал себя чем-то вроде крысы, ненароком сунувшейся в логово леопарда.

    – У него хороший слух?

    – Так себе. Но шуметь не стоит. Не шевелись. Может, он нас не заметит. Сейчас день, днем хорахш охотится редко. Если не учует…

    – Я едва не принял его за дерево..

    – Еще бы! Не будь он так похож на дерево, ему нелегко было бы охотиться.

    – Да уж. Такой туше нужно много мяса. Он, вероятно, не слишком поворотлив?

    Эйрис беззвучно рассмеялась.

    – Быстрей кугурра,– прошептала она.– Самый отважный из нашего народа не станет сражаться с ним. Хорахш – это смерть!

    Ящер застыл, будто высеченный из камня. Массивная голова сливалась с кронами деревьев. Широко расставленные, чудовищно толстые задние лапы вросли в землю черными изогнутыми когтями. Могучий хвост обернулся вокруг ствола. Закругленный кончик его, повисший в воздухе, как побег зеленой лианы, не шевелился.

    – Долго нам ждать? – спросил Несмех.

    – Не знаю, может быть, несколько часов. Если мы попробуем уйти, он наверняка нас заметит.

    – Несколько часов? Выждать, пока стемнеет…

    – Большой! Когда стемнеет, он сразу увидит нас! В темноте он намного лучше видит живое! Свет ему мешает.

    – Как так может быть?

    – Не знаю! Нам надо уйти отсюда до темноты!

    – Может, взобраться на дерево?

    – Ты не успеешь! Сорок шагов для хорахша – один прыжок.