Матушка – это уже интереснее. Матушку Свартхёвди зовут Рунгерд. Она – вдова. То есть по местным законам – полноправная владелица наследственной недвижимости. Единственная, кстати, ситуация, когда женщина может владеть имуществом здесь, в Дании. Это потому, что Дания – прогрессивная страна с точки зрения эмансипации. В большинстве средневековых государств, насколько мне известно, мужу наследует не вдова, а ближайший родственник мужского пола. Такая вот несправедливость. И я рад, что в Дании – такие законы, потому что госпожа Рунгерд – настоящая леди. К тому же – ведьма. А еще она весьма красива. То есть очень, очень интересная женщина. И слов на ветер не бросает.

– Грэнд не очень велик, – продолжал тем временем Свартхёвди Медвежонок. – Но земля неплохая. Есть выход к морю. Правда, не защищенный от набега, но, пока Сёлундом правит Волосатый Зад (называли Рагнара и так, за глаза, разумеется), ни один чужак сюда не сунется. Удача Рагнара и его сыновей всем известна. С ними лучше быть в дружбе, как наш ярл. Покупай, Черноголовый! Соседом нашим станешь. От нашего одалядо усадьбы Вальтева за полдня дойти можно. Если матушка станет твоим посредником, лишнего с тебя Вальтев не возьмет.

Это уж точно. Облапошить ведьму или ее клиента никто из местных не рискнет. Порча – дело серьезное. На своей шкуре прочувствовал.

Я заинтересовался. Свободный морской разбойник – это весело. Но жизнь полна сюрпризов. Мало ли как всё обернется. Да и местечко для складирования добычи иметь совсем неплохо. О! Я совсем забыл о Хавчике! Вот отличный способ убрать раба из расположения части.

– Пожалуй, мне это по нраву, – произнес я солидно, как и подобает будущему помещику. – Надеюсь, госпожа Рунгерд не откажется помочь.

– Не откажет, не откажет! – заверил меня Свартхёвди. – Покупай, добрая земля. Соседями будем. А там, глядишь, и породнимся.

Я ухмыльнулся. Чуть не ляпнул: «Будешь моим пасынком, да?»

Но сообразил, что Медвежонок имел в виду вовсе не матушку, а сестрицу Гудрун.

Я вздохнул мечтательно.

Рунгерд – очень привлекательная вдовушка. Но Гудрун – воистину – девушка моей мечты.

Нелегкий выбор, однако. Всё такое вкусное.

Если плоть и рассудок выступают в едином строю, противиться бессмысленно.

– Я готов.

– Вот и хорошо! – обрадовался Медвежонок. – Завтра я поеду домой и поговорю с матушкой. А ты подъезжай денька через два.

– Может, я сам поговорю?

Свартхёвди ухмыльнулся.

– Можешь и сам. Если хочешь заплатить за посредничество больше, чем за землю.

Через три дня мы с Хавчиком сели на лошадок и отправились. Мой воинский пояс оттягивал изрядный мешочек с нажитыми непосильным трудом ценностями. Я был уверен: если Рунгерд согласится посредничать, моих скромных средств хватит, чтобы сделать меня помещиком. На всякий случай я запасся и подарками: шелковым китайским платком для Гудрун и шикарными сережками для ее матушки. И кожаным мешочком с настоящим перцем (дорогущим!), чтоб не являться к чужому столу с пустыми руками.

Груз, который был приторочен к седлу Хавчика, был значительно увесистее. То были наши дорожные пайки. Хавчик – он Хавчик и есть.

Встречали нас как родных. Я был расцелован леди Рунгерд. Торжественно. А затем, пылко, – юной Гудрун.

– А что ты мне привез? – шепнула мне девушка моей мечты.

– Привез, привез! – успокоил я.

И элегантным движением выхватил из седельной сумы платок.

Пестрые китайские птицы заискрились на солнце. Гудрун взвизгнула, сцапала подарок и умчалась примерять.

Сережки тоже были приняты благосклонно. И перец, который стоил больше, чем оба подарка вместе взятые.