Скилганнон, поднявшись на башню, с раздражением увидел, что он там не один. У зубчатого парапета стоял, облокотившись, брат Наслин, рослый и плечистый. Обернувшись, он кивнул Скилганнону:

— Чудесная ночь, брат Лантерн.

— Что ты делаешь здесь наверху?

— Думаю.

— Ну что ж, не буду тебе мешать.

— Нет, брат, не уходи. Я надеялся, что ты придешь сюда. Я видел, как ты упражняешься, и некоторые движения мне знакомы. У нас, у Бессмертных, они тоже были в ходу.

Скилганнону нетрудно было представить себе этого человека в черных с серебром доспехах гвардии Горбена. Бессмертные десятилетиями обеспечивали императору победу за победой, но после поражения при Скельне их распустили.

— Ты был там? — спросил Скилганнон, не уточняя, где именно — так свежа еще была память о той страшной битве.

— Был. Присутствовал при конце света.

Наслину, замкнутому и молчаливому, теперь явно хотелось поговорить. Скилганнон стал разминать плечи и спину. Наслин присоединился к нему, и они вместе проделали привычные упражнения: Лук, Саранчу, Павлина и Ворону. Наслин, давно не занимавшийся этим, не сразу обрел равновесие. Затем они поклонились друг другу и начали учебный бой, крутясь, подпрыгивая и нанося легкие удары руками и ногами. Скилганнон двигался быстрее, но и Наслин дрался неплохо, пока не устал. Весь потный, с мокрой бородой, он снова поклонился, давая понять, что выходит из боя. После завершающей разминки оба уселись на зубцах ограждения.

— Мне до сих пор это снится, — помолчав, сказал Наслин. — Знаешь, есть такие события: перебирая их в памяти, ты каждый раз убеждаешься, что все должно было кончиться совсем по-другому. Мы не должны были проиграть, Лантерн! Мы были сильнее и превышали противника числом раз в десять, если не в двадцать. Не могли они выстоять против нас. Не могли, и все тут.

— Говорят, дренаи хорошие воины.

— Хорошие, — отрезал Наслин, — но победили они не поэтому. За проигранное, нами сражение ответственны три человека, а наши шансы на победу были так велики, что даже расчету не поддаются. Первый — это Горбен. Я любил этого человека, хотя он под конец и свихнулся. В восточных кампаниях мы понесли потери, и он укрепил наши ряды новобранцами. Одного из них звали Ээрисет, будь он проклят навеки, трус! — Наслин замолчал, глядя на далекие горы.

— А третий кто? — спросил Скилганнон, хотя уже знал ответ.

— Друсс, Серебряный Убийца. Друсс-Легенда, как его теперь называют. И не зря называют — в тот день он заслужил себе такое имя. Мы обрушились на них, как молот небес. Они прогибались и готовы были сломаться. И вот, когда победа была уже у нас в руках… — Наслин с укоренившимся недоверием покачал головой. — Друсс перешел в наступление. Один-единственный, Лантерн! Одинокий человек с топором, и остановить его было невозможно. Топор врубался в наши ряды, и люди падали. Он не мог продержаться долго — ни один человек не смог бы. Но тут этот трус Ээрисет бросил свой щит и побежал, а другие новобранцы хлынули за ним. В считанные мгновения наш строй порвался, и мы начали отступать. Поверить невозможно, но это правда. Мы, Бессмертные, не отступали никогда, и позор до сих пор жжет мое сердце.

Скилганнон слушал с интересом. В Наашане ходило много рассказов о Друссе, особенно после гибели первого бойца Мишанека.

— Каков же он с виду? Великан?

— Ростом не выше меня, но кряжистый. Дело не в его сложении, а в силе, которая шла от него. От него и его проклятого топора.

— Говорят, что он сам когда-то служил в Бессмертных.

— Это было до меня, но кое-кто его еще помнил.