|
Оставив Аталу, Рабалин бросился к входной двери и отодвинул щеколду, но дверь не открылась — что-то снаружи удерживало ее. Рабалин, дыша через силу, перебежал к окну, и ему удалось открыть ставни. Он влез на подоконник, вывалился наружу и побежал в обход дома. Дверь кто-то подпер скамейкой. Рабалин оттащил ее и распахнул дверь. Огонь и жар ударили ему навстречу. Набрав в грудь воздуха, он ринулся в дом. Вокруг лежащей без чувств Аталы плясало пламя. Рабалин схватил ее и потащил волоком по полу. Ночная рубашка на ней загорелась, но тушить не было времени. Пламя лизало Рабалина, и он чувствовал, как тлеет на нем одежда. Он кричал от боли, но Аталу не бросал. Он дотащил ее до порога, когда стропила внезапно осели и крыша рухнула, задев женщину. Рабалин рывком выдернул ее из дома. Он гасил пламя руками, срывая с Аталы клочья горящей ткани, потом бросился к колодцу и вытащил наверх ведро. Ему казалось, что на это ушла целая вечность. Он сорвал собственную рубашку, окунул ее в воду и стал осторожно смачивать покрытое копотью лицо Аталы. Она кашлянула, и он, чуть не плача от облегчения, закричал:
— Все хорошо, тетя! Мы спаслись! — Милый мой, — сказала она и умолкла. Вокруг стали собираться соседи, и кто-то спросил: — Что стряслось, парень? — Кто-то поджег наш дом. И заклинил дверь, чтобы не дать нам выйти. — Ты видел кого-нибудь? — Помогите моей тете, — не отвечая, просил Рабалин. — Пожалуйста, помогите! Кто-то тронул ее шею, нащупывая пульс. — Все, парень, она мертва, Задохнулась, должно быть. — Она только что говорила со мной. Она жива. — Рабалин затряс Аталу за плечи. — Очнись, тетя. Очнись! — Что случилось? — спросил голос советника Рассива. — Поджог, — ответил один из мужчин. — Мальчик говорит, что входную дверь загородили снаружи. Рабалин поднял глаза на Рассива — высокого, красивого, светловолосого. — Что ты видел, мальчик? — спросил тот. — Я проснулся, а кругом дым и все горит. Стал вытаскивать тетю Аталу, но дверь кто-то заклинил скамейкой. Мне пришлось лезть в окно, чтобы убрать ее. Да помогите же кто-нибудь тете! Подошла женщина и тоже пощупала пульс у Аталы на шее. — Ей уже ничем не поможешь. Атала умерла, Рабалин. — Я спрашиваю, что ты видел, мальчик, — настаивал Рассив. — Сможешь ты опознать злодея, сотворившего это? Рабалин встал. Голова кружилась, ему казалось, что все это ему снится, и он почти не чувствовал боли от ожогов. — Я никого не видел, — сказал он, оглядывая собравшихся, — но знаю, кто это сделал. Враг у меня только один. — Назови его! — приказал Рассив. Тодхе стоял в толпе, и в его глазах не было страха. Назвав I его имя, Рабалин все равно ничего не докажет. Никто не видел, как Тодхе поджигал дом. Он сын самого влиятельного в городе человека, и законы не про него писаны. Рабалин отвернулся, упал на колени рядом с Аталой, погладил ее по щеке. Груз вины тяготил его сердце. Не разозли он Тодхе, тетя Атала была бы жива. — Так кто же он, твои враг? — допрашивал Рассив. Рабалин поцеловал Аталу и снова встал. — Я никого не видел, но знаю, кто это сделал, — сказал он, переводя взгляд с Рассива на других. — И он заплатит мне. Заплатит своей поганой жизнью! — Рабалин встретился глазами с Тодхе и прочел в его взгляде страх. Тодхе подбежал к отцу и ухватил его за руку. — Это он про меня, отец. Он мне угрожает! — Это правда? — грозно спросил Рассив. |
