После этих историй меня больше всего удивило, что Голубенко почему-то действовал на мои нервы не с помощью персонального автотранспорта, хотя вчера пил вместе с искателями приключений на собственную задницу, а его “ауди” тоже оборудована противоугонными хитростями.

Сперва я решил воспользоваться своим телефонным правом, а затем передумал. В конце концов из-за этого волосатого специалиста мент пострадал, ему теперь усиленное питание требуется. Впрочем, как и всему отделению. В результате Воха получил ценное указание вместе с пачкой денег и умчался товариться к банкету, где тамадой, не сомневаюсь, главному инженеру не бывать, пусть даже он виновник торжества.

Ничего. Я ему стоимость протоколов приплюсую к моему моральному ущербу и напомню о подрыве престижа фирмы. Он у меня месяц пешком ходить будет, а главное – без своей знаменитой серебряной фляги за пазухой. Или отправлю в командировку на полгода, тем более в наше время профилакториям для алкоголиков не так просто получить пациента для его лечения бесплатной общественно-полезной терапией с помощью лопаты.

После всего этого кто-то вряд ли смог бы упрекнуть меня в прохладном отношении к своим служебным обязанностям, хотя генеральному директору “Козерога” так и не удалось выяснить, откуда в его кабинете появилась та самая рюмка, из которой если что и станут хлебать мои сотрудники, так только исключительно коктейли из горячей смолы, разбавленной дихлофосом.

Я смотрел на эту рюмку недолго. До тех пор, пока голос Марины не отвлек от философских размышлений.

– Возьми трубку, – скомандовала секретарша.

– Мариночка, откуда звонят? Из больницы или морга? – на всякий случай интересуюсь, глядя на телефон с таким опасением, словно в его мембране замаскировалась гремучая змея.

– Рябов звонит, – поведала Марина и отключила связь.

– Зажимконтора! – ору в трубку.

– Ты бухгалтера воспитываешь? – поинтересовался Сережа.

– Нет, это я о тебе…

– Ясно, – процедил Рябов, наверняка догадавшись, что Бойко окончательно перестал ему подчиняться.

– Сережка, ты где? В милиции или…

– Почти что, – ответил он.

– Слава Богу, не в больнице. Тебя там только не хватало. Знаешь…

– Знаю. Костю собираешься проведать? – ехидным голоском спросил коммерческий директор, прекрасно понимая, чье состояние здоровья меня интересует в первую очередь. Наверняка обижается, что я назвал его кличкой главного бухгалтера.

– Ты, Рябов, не дуйся, – примирительным тоном бросаю в трубку. – Извини, я тебя Зажимконторой назвал. Но тут такое происходит…

– Ничего страшного, – успокоил он меня сразу по нескольким поводам. – Я уже звонил по поводу главного. Встретимся в больнице, едешь в машине охраны.

– Мне бы все-таки дождаться вестей от Вохи.

– Сунь телефон в карман. Впрочем… Я ведь только что сказал. Звонил уже. Все в порядке. Давай выходи…

– Подлечить меня хочешь?

– Не мешало бы. Тебе действительно нужно отдохнуть. Для этого мало времени.

– Догадываюсь.

– Да?

– Через три дня.

– Верно. До субботы считать умеешь. Давай! – окончил беседу Рябов.

По-моему, Сережка все-таки обижается, решил я, садясь на заднее сидение “ниссана”. Зря его Зажимконторой назвал. Не подумавши ляпнул. Это главбух – Зажимконтора, а Рябов – Сквалыга. Хотя нет. Тоже неверно. Три миллиона от компании “Томас” сами в руки плыли. Щедрый Сережа, что и говорить, правда, местами экономный.

Рябов встретил меня подле приемного покоя, груженный, как мул Дон Кихота, торбами, о содержимом которых этот испанский дворянин мог только мечтать.