– Взять пистолеты и палицы! – скомандовал я, выскакивая из гамака.

В мгновение ока с борта шхуны на берег были переброшены мостки, и мы бросились к лесу.

Вот и шалаш… Ужасающая картина: оба варраула лежали, истекая кровью, головы их были разбиты палицами. Аборе уже не дышал, Ваника умирал. Он хотел что‑то сказать, но из его горла лишь вырывались невнятные звуки:

– Кар… кар… – последнее, что нам удалось разобрать.

Кто‑то из наших хотел было броситься в погоню за убийцами, но я удержал их: в пылу преследования в темноте они сами могли попасть в засаду. Тела погибших товарищей мы перенесли на шхуну, а на месте преступления оставили двоих караульных. Утром, едва рассвело, я с тремя нашими лучшими следопытами поспешил к месту трагедии. Да, сомнений не оставалось – нападение совершили не голландцы, а индейцы, более того – не акавои, а карибы. Неподалеку от шалаша в траве мы обнаружили пучки белого пуха, коим карибы украшают голову.

– Карибы хотят с нами войны! – объявил я, ступив на палубу шхуны. – Ну что ж, они получат ее! Мы вынуждены защищаться! Вы согласны? – обратился я к обступившим меня воинам.

Со мной согласились все. Не возразил ни один. Гнев, решимость и готовность драться читались на лицах воинов.

ТРЮК И ЗАСАДА

В тот же день, надев капитанский мундир, я отправился в резиденцию генерального директора, на этот раз в сопровождении солидного эскорта из десяти до зубов вооруженных воинов, и попросил встречи с секретарем. Ждать пришлось недолго, меня впустили.

– I am sorrynote 1, – приветливо встретил меня секретарь, – но его превосходительство генеральный директор ван Хусес не вернулся еще из поездки по колонии, и неизвестно, когда прибудет…

– Сколько это может продлиться: неделю, две, три? – спросил я.

– К сожалению, может быть, и две, и три недели…

– В таком случае, я думаю, будет лучше, если мы сегодня же отплывем отсюда обратно на Ориноко в свое селение, а через месяц, скажем, вернемся…

– Прекрасно, так действительно будет лучше…

– Если вы, сударь, не возражаете, я оставлю в дирекции. копию моего рекомендательного письма от венесуэльских властей голландским властям…

– Конечно же, пожалуйста!

Когда я собрался уходить, на румяном лице секретаря промелькнула вдруг загадочная усмешка, не то сочувственная, не то ироническая, а мертвые его глаза за стеклами очков как бы вспыхнули на миг искрой смеха. Похоже, он хотел что‑то мне сказать и, действительно, состроив сочувственную мину, проговорил:

– Мне стало известно о несчастном случае, происшедшем сегодня ночью на берегу реки. Примите мои сердечные соболезнования…

– Благодарю! – ответил я. – Не скрою, убийство двух наших индейцев‑варраулов повлияло на мое решение, не откладывая, покинуть ваши не слишком гостеприимные берега – очень уж у вас здесь неуютно и далеко небезопасно…

– Понимаю, понимаю! Нам тоже негры доставляют марсу беспокойств. Многие бежавшие с плантаций становятся убийцами.

– Разве это они убили двух наших варраулов? – удивился я.

– Они! Конечно же, они, только они, негры!

– Но ведь несчастных юношей убили палицами…

– А вы, сэр, полагаете, у них нет палиц?

– Действительно, палицы у них могут быть…

– Скажу вам больше: они могут даже для правдоподобия одеться под индейцев…

– Неужели они такие хитрецы?

– Хитрецы, лжецы, предатели и убийцы…

– Даже убийцы?! – Я сделал удивленные глаза и попрощался.