— Вот оно что. — Он открыл дверь, и мы вышли на крыльцо.

— Вам известно что-нибудь о нем? — спросил я.

— Почти ничего, кроме того, каким поразительным образом он встретил свой конец.

— Не менее поразительны обстоятельства, позволившие воздать ему последние почести, — сказал я. — Согласитесь, каноник, нечасто вам приходилось хоронить человека через сорок лет после его смерти.

Дом с верандой стоял на другой стороне залива св. Брелада, совсем недалеко от отеля «Горизонт», в котором я остановился. Дом был небольшим, без претензий, но жилая комната оказалась неожиданно просторной и удобной, с книжными полками вдоль двух стен. Раздвижные окна смотрели на террасу и в сад, за которым просматривалось море. Наступило время прилива, ветер взбивал в море гребешки пены, дождь барабанил в окна.

Хозяин вернулся из кухни с подносом и поставил его на маленький столик у камина.

— Надеюсь, вы не возражаете против чая?

— Чай — это прекрасно.

— Жена моя была кофейницей, но она умерла три года назад, а я никогда кофе не любил.

Он наполнил чашку и пододвинул ее ко мне, когда я сел по другую сторону стола. Повисло молчание. Он поднял чашку и сделал несколько глотков, ожидая.

— Вы здесь удобно устроились, — нарушил я молчание.

— Да, — согласился он. — Мне здесь хорошо. Одиноко, конечно. Знаете, самая большая слабость человеческого существа, профессор Стейси, в том, что всем нам кто-то нужен. — Он снова наполнил свою чашку. — Я провел на Джерси три года еще ребенком, и уже тогда очень полюбил это место.

— Что совсем нетрудно. — Я посмотрел на залив. — Здесь очень красиво.

— Я часто проводил здесь отпуск. К моменту выхода на пенсию, я был каноником собора в Винчестере. Наш единственный сын много лет назад уехал в Австралию, поэтому… — Он пожал плечами. — Джерси казался естественным выбором, поскольку еще много лет назад этот дом стал собственностью жены. Наследство после ее дяди.

— Повезло.

— Да. Особенно, учитывая здешнее жилищное право. — Он поставил чашку, вытащил трубку и стал ее набивать табаком из потертого кожаного кисета. — Ну, — сказал он живо, — теперь вы знаете обо мне все. Расскажите о себе и о друге Мартиньи.

— Вам о нем известно что-нибудь?

— Я вообще о нем никогда не слышал до того момента несколько дней назад, когда узнал от моего хорошего друга, доктора Дрейтон, об обстоятельствах, при которых было обнаружено тело, и что его отправляют сюда для погребения.

— Вам известны обстоятельства его гибели?

— Авария самолета в 1945 году.

— В январе 1945 года, если быть точным. Во время войны в британской военной авиации (R.A.F.) существовало подразделение, именовавшееся Эскадрильей самолетов противника. Они летали на захваченных самолетах противника, чтобы оценить их боевые характеристики и тому подобное.

— Понимаю.

— Гарри Мартиньи работал на Министерство экономической блокады. В январе 1945 года он пропал при выполнении миссии военного наблюдателя во время полета на двухместном немецком учебном самолете Арадо 96, входившем в состав Эскадрильи. Всегда считалось, что самолет упал в море.

— Но?

— Две недели назад его обнаружили во время экскаваторных работ в одном болоте в Эссексе. Работы на строительной площадке были прекращены на то время, пока военные извлекали останки самолета.

— Мартиньи и пилот были внутри?

— То, что от них осталось.