По моей спине потек холодный пот.

– Сразу успокою, – продолжал парень, – угрозы для жизни нет, у Ольги сломаны нога, рука и челюсть. Мы надеемся, что наша всеми любимая ведущая скоро появится и озарит экран своей неповторимой улыбкой. Желаем ей скорейшего выздоровления. А сейчас о матче…

Я плюхнулась на скользкую пластиковую скамью и, забыв о всех предосторожностях, набрала домашний номер.

– Алло! – заорала Ирка.

– Что с Ольгой?

– Ой, ой, ужас, жуть, – запричитала домработница, – слава богу, подушки безопасности сработали, иначе бы погибла…

– Говори по делу.

Ирка затараторила, из ее слов выходило, что Зайка унеслась из дома в начале первого, а около двух позвонила женщина и сообщила, что Ольга Воронцова госпитализирована в Институт Склифосовского. Непосредственной опасности для жизни нет, сломана правая рука, левая нога и челюсть в двух местах. Говорить Ольга практически не может.

– А вас тут ищут, – добавила в конце Ирка, – все звонят и интересуются: «Дарья Ивановна не вернулась?»

– Отвечай всем, что я улетела в Париж.

– Да ну? Вот так внезапно?

– Ира! Говори, что велю.

– Ладно, ладно.

– Теперь позови Аркадия.

– Так он у Ольги! Все дела отложил и в Склиф бросился.

– Хорошо, сейчас ему позвоню.

– Не получится.

– Почему?

– Он со мной только что говорил, предупредил, чтобы мы не волновались, он останется в больнице на ночь, а в реанимации велят мобильный выключать, он там какие‑то приборы замыкает.

Я отсоединилась и уставилась на мирно сопящего Хуча. Так, пришла беда – отворяй ворота. Зайка в больнице, Аркадий при ней, Александр Михайлович, ни о чем не подозревая, наслаждается свежим воздухом, а Машка вчера вечером, почти ночью, укатила вместе с теми, кто занимается в кружке при Ветеринарной академии, в Питер, на научно‑практическую конференцию. Дети долго готовились к этому событию, клеили какие‑то макеты, писали доклады… И что мне теперь делать? Где ночевать?

Пойти к Оксане нельзя. Если меня начнут искать, то первая, к кому придут, будет она. Отправиться в гостиницу? Во‑первых, я с Хучиком. Не всякий отель пустит к себе женщину с собачкой, даже такой маленькой и умильной, как мопс. Во‑вторых, милиция элементарно вычислит меня, ведь придется показывать портье паспорт. Впрочем, у меня довольно много друзей, так сказать, второй очереди. Мы поддерживаем хорошие отношения, но общаемся редко, попробую‑ка обратиться к Ленке Глотовой.

– О, Дашка, – заверещала Ленка, едва заслышав мой голос, – сколько лет, сколько зим! Как делишки? Страшно хочется пообщаться, да все недосуг.

– Слышь, Лен, можно мы к тебе придем?

– Прямо сейчас?

– Ну да.

Ленка замялась, потом старательно изобразила радость:

– Конечно, сейчас быстро кексик приготовлю.

– Не суетись, я куплю торт.

– И то верно. А ты с кем? С Маней?

– Нет, со мной Хуч.

– Мопс?!

– Ну и что?

– Нет, ничего, конечно.

– Кстати, можно остаться у тебя на ночь?

– На ночь? – ужаснулась Ленка. – Но в моей квартире повернуться негде. Сама знаешь, только две крохотные комнатенки. В одной мама с Ксюхой, в другой мы с Володькой. Извини, у нас нет огромного дома.

Я повесила трубку. Между прочим, я сама прожила большую часть жизни в блочной «распашонке». Ленка по тем временам частенько оставалась у меня, ей неохота было ехать к матери, которая безостановочно пилила неразумную дочь.