– Дядя, надо вернуться!..

    Лошадей пустили рысью по недавним следам, не успевшим исчезнуть за столь краткое время. Миновав четыре или пять римских миль, всадники вышли на изумрудно-зеленое вересковое поле, Хрокмунд моментально отыскал ориентир – одинокую скалу, торчавшую посреди всхолмий, приказал взять левее.

    Солнце, отстоящее на семь пальцев от горизонта, светило прямо в глаза и готовилось уйти в воды отдаленного Гесперийского моря.

    – Галопом, – приказал Ремигий. – Мы должны оказаться в Хеороте до заката. И помните – за нами идет тень…

    Северин непроизвольно оглянулся. Что имел в виду преподобный? Ночную тьму, накатывающую синей звездной волной с востока или…

    Или того, кто стенал и плакал на болотах?

    * * *

    – Боюсь, отдохнуть этой ночью не получится, – сказал епископ Северину. – Какая жалость, что Беовульф не вернулся… Без него нам придется туго.

    Картулярий угрюмо промолчал – ему было страшно.

    …Сразу по возвращении в поселок преподобный отправился в Олений зал, переговорить с Вальхтеов. Вернулся в мужской дом недовольным и нахмурившимся, но о краткой беседе с конунгин вновь не обмолвился и словом. Почему Ремигий темнит и не желает делиться своими соображениями, Северин не понимал – следовало бы все рассказать Хенгесту, оставшемуся в отсутствие военного вождя за старшего!

    Ют и сам видел, что годи знает куда больше, чем все прочие, но навязываться и расспрашивать не стал – во-первых, это невежливо, во-вторых, ход мыслей жрецов обычному воину непостижим, их взгляд проникает за Стены Мира и зрит тайное, сокрытое от прочих людей. Это Хенгест знал по собственному опыту.

    – …Вальхтеов предложила нам переночевать в Оленьем зале, – наконец соизволил высказаться Ремигий. Нибелунги хором охнули, кто одобрительно, кто изумленно. У Гундамира с Алатеем загорелись глаза: может быть, сегодня предстоит настоящее дело! Вредный годи, однако, разочаровал. – Я взял на себя смелость отказаться.

    – Почему? – наклонил голову Хенгест. – Разве ты военный вождь?

    – Военный вождь у нас – Беовульф, – парировал Ремигий. – А я в вашей развеселой компании – жрец, так уж получилось, не взыщите. Мое дело – давать разумные советы и предостерегать от поспешных и гибельных решений. Больше того, я настоял на том, чтобы госпожа ночевала в общинном доме, как и вчера. Запретил выставлять стражу в доме Хродгара, конунг останется там один, ему не привыкать. Унферт и остальные не стали перечить.

    – Вальхтеов послушалась? – почти зачарованно спросил Гундамир. Да где такое видано, чтобы заезжий годи, поклоняющийся иным богам, командовал женой вождя и его ближними! Авторитет авторитетом, но так делать нельзя, это противно закону! – А что сказали Эремод и Гуннлаф?

    – Ничего, – пожал плечами Ремигий. – Они сейчас придут к нам, нынче каждая пара рук и каждый меч на счету.

    Северин тихонько вздохнул. Никто не спорит, жрецы данов были сильными мужчинами, умевшими обращаться с оружием, как и любой другой – человек болезненный или немощный никогда не станет годи. Но чем они могут помочь, как укротят монстра? Еще со времен Корнелия Цельса известно: подобное лечится подобным, следовательно волшебную тварь можно поразить только волшебством, коим в Хеороте никто не владеет! Достаточно вспомнить недавний разговор с Ариовистом-вальхом и его сломанный клинок, выкованный иными, – только им удалось ранить Гренделя…

    – Отбросим сомнения, – продолжал Ремигий.