Римляне воевали и с теми и с другими, иногда терпели поражения, но куда чаще побеждали. Эта картина мира казалась вечной и незыблемой – так было всегда и так будет впредь.

    Каково же было удивление римлян, когда примерно за столетие до Рождества Христова на земли Республики обрушилась новая, небывалая прежде напасть – откуда-то с севера явилась несчитанная орда каких-то кимвров и тевтонов, вначале атаковавших Богемию, затем проникших в Галлию, Иллирию и Далмацию, а оттуда повернувших на юг и запад, к римским границам.

    Словно намекая на скорый закат Рима, германцы устрашающей и неостановимой лавиной крытых повозок прокатились по провинции Германия – шли варвары с женами, детьми и домашним скотом, это был не просто набег: некая иная, куда более грозная сила заставила тевтонов сдвинуться с насиженных мест и искать новые земли.

    Что стало причиной этого переселения – чудовищный природный катаклизм или же появление могучих и непобедимых народов, атаковавших варваров с севера и востока, – хронистам неизвестно, но факт остается фактом: больше трехсот тысяч отважных, могучих и не боящихся смерти бойцов поставили Рим на грань полного разорения.

    Первая римская армия была разгромлена при Норее. Вторая – уже за Рейном, через который переправились дикари. Третья, четвертая и пятая армии Республики были уничтожены в Южной Галлии. В битве при Аврасионе [18] погибли восемьдесят тысяч легионеров!

    Италия оказалась открытой для вторжения, и римлян охватил леденящий ужас, которого они не испытывали со времен Ганнибала. Республика была слаба, золото в казне иссякло, воинский дух сыновей Лация истаял.

    К счастью, после победы при Аврасионе кимвры дали Риму краткую передышку, переправились через Пиренейские горы в Иберию-Испанию и опустошили ее, но в 102 году до Рождества вновь вернулись к рубежам великого средиземноморского государства. Казалось, Республика обречена.

    Рим спас блестящий полководец – консул Гай Марий, родной дядя Юлия Цезаря.

    Пока кимвры и тевтоны договаривались о совместном нападении на богатые и плодородные италийские равнины, Марий провел стремительную и очень удачную реформу армии: если раньше легионером мог стать только римский гражданин и землевладелец, служивший по гражданской обязанности, то отныне в легионы могли записать любого свободного человека, каждому обещалось жалованье и надел земли после победы.

    Безземельные плебеи восприняли эту новость с радостью, однако новая римская армия была настроена против аристократов-патрициев, ничего не сделавших для спасения страны, и сражалась не столько за Рим, сколько за деньги, землю и добычу. И, конечно, за своего командира, Гая Мария. Сам того не понимая, консул заложил фундамент, на котором была выстроена Империя, сменившая обветшавшую и впавшую в ничтожество Республику патрициев. Марий и его солдаты перешли через Альпы, новые легионы обучались военному искусству в походе – консул выжидал и избегал генерального сражения, пока они не будут подготовлены к битве.

    Начавшие движение к Италии тевтоны без каких-либо препятствий прошли мимо укрепленного римского лагеря, насмехаясь над легионерами – мол, не хотят ли они передать что-нибудь на прощание своим женам, с которыми варвары собираются вскоре от души поразвлечься? Летописи сохранили упоминания о количестве варваров: они шли мимо римского лагеря шесть полных дней. Когда последние колонны дикарей скрылись на юге, Марий поднял легионы и всей мощью ударил с тыла.

    Одна из крупнейших битв античности произошла у Секстиевых Вод [19] – римская армия истребила и пленила больше сотни тысяч тевтонов, сражение продолжалось четверо суток, то затихая, то разгораясь.