— Это-то да,— согласился он без особой радости.

Некоторое время мы шли молча. Потом, чтобы отвлечься от этих мыслей, я заговорил о побережье, о подводных камнях и кораблекрушениях.

— Рыбак, с которым я выходил сегодня, рассказывал, что от одной голландской баржи, наскочившей на Гэв-Рокс у Кеннэка, за три дня ничего не осталось.

— Да, я бывал здесь раньше,— отозвался мой спутник.— Побережье отвратительное.

Я согласно кивнул.

— Отвратительное. И, говорят, многие подводные камни даже не значатся на карте, а известны только местным рыбакам,

— Я знаю,— ответил он.— Против Кэджуита есть один большой риф, который как следует не отмечен. По-моему, хуже этого отрезка побережья я еще не видывал.

— Зато все местные рыбаки знают его,— продолжал я.— Им известно, где именно среди камней найти песчаное дно. Наверное, сведения о скальных формациях под водой передаются от отца к сыну и с каждым новым поколением эти знания пополняются.

Мы добрались до вершины мыса, и тропинка пошла направо, огибая поле.

— Вам туда,— сказал я.— Нужный вам коттедж справа.

Он поблагодарил меня, мы расстались, и его стройная фигура растаяла в темноте. Я спустился в Черч-Коув.

Глава 2

ПОДОЗРЕНИЕ

«Просим радиослушателей оставаться у приемников: в девять пятнадцать будет передано важное сообщение».

Было раннее воскресное утро, и в голосе диктора звучало непривычное напряжение. Я сидел в кухне у Керриса, курил сигареты и ждал. И вот мы услышали, что сэр Нэвил Гендерсон предъявил окончательный двухчасовой ультиматум. Потом сообщили, что в 11.15 по радио выступит премьер-министр. Вместо того, чтобы сидеть у приемника, дожидаясь известий о том, что я и так считал неизбежным, я вывел машину, погрузил в нее одежду, которую мне одолжил хозяин кабачка, и покатил в Кэджуит.

Вернувшись к машине с аккуратно завернутой в плотную бумагу моей одеждой, я увидел Большого Логана, поднимавшегося с пляжа.

— Уж не хотите ли вы сказать, что и сегодня утром выходили в море? — спросил я.

Море было довольно бурное, хотя ветер спал и утро стояло прекрасное. Логан засмеялся.

— Война или нет, кормиться все равно нужно,— ответил он.— Надеюсь, вчерашнее купание не отразилось на вашем здоровье?

— Нисколько,— я бросил тюк с одеждой на заднее сиденье и добавил, захлопывая дверцу: — Любопытная штука: по дороге в Черч-Коув я повстречал одного парня, который тоже сильно промок, высаживаясь из лодки на берег.

— Высаживаясь из лодки на берег? — Логан казался озадаченным.— И где же он высадился?

— Не знаю,— я пожал плечами.— Где-то тут, наверное. Я встретил его сразу за тем большим кафе на утесе.

— Здесь не чалилась ни одна лодка. Мы пришли последними.

— Ну, вероятно, он высадился где-нибудь дальше по побережью,— предположил я.

— С чего бы вдруг? При такой волне, как вчера вечером, никому бы и в голову не пришло высаживаться на берег на всем отрезке отсюда до Черч-Коув... если только не крайняя необходимость. Он был очень мокрый?

— Ну... по пояс-то он в воде побывал.

Впрочем, какое это имеет значение?—Его настырность начинала меня раздражать.

Логан помолчал. Он стоял, немного расставив ноги и засунув руки за кожаный ремень.

— Да как сказать...— заговорил он наконец.— Помните вчерашний вечер? Откуда нам знать, что это была рыбина?

— А что же еще? — нетерпеливо спросил я.

Он посмотрел на меня, и меня снова поразила проницательность его маленьких глаз.

— Это могла быть и подлодка,— ответил он.