— Ты хорошо знаешь, как держать людей в напряжении, — заметил он.

— Я не специально. Это не было с моей стороны притворством и манипулированием.

— Успокойся, — он громко рассмеялся, — я тебя ни в чем не обвиняю.

Нина вспыхнула. После четырех лет работы в мэрии она стала слишком подозрительной и чувствительной.

— Я просто хотела сказать, что решение было для меня нелегким.

— Я и не сомневался в этом, тоже всегда долго обдумываю деловые предложения, прежде чем согласиться. Я тебя хорошо понимаю.

— Что ж, готова начать немедленно, — заключила она, сменив тон на деловой, — и могу переехать сюда сегодня же вечером. Все мое имущество уже в фургоне брата.

Она увидела на его лице замешательство.

— На лодочную станцию, — напомнила Нина, показывая на конверт с контрактом. — Это входит в наше соглашение. — «Попробуй возразить, и больше ты меня здесь не увидишь. Одно слово».

Вместо ответа, он сделал ей знак следовать за ним, вышел через боковую дверь и направился по тропинке к озеру.

Нина увидела, что работы идут полным ходом и на территории.

— Сначала посмотри сама, захочешь ли ты переехать.

Он пошел вперед. А она вдруг поймала себя на том, что разглядывает женским оценивающим взглядом его высокую спортивную фигуру в рабочих штанах, явно позаимствованных у маляров, сползавших на бедра. Господи, о чем она думает! Он теперь ее шеф, и не важно, как он выглядит.

Пока спускались вниз к лодочной станции, она вынуждена была признать, что он приятно ее удивил — работы было проделано много. Зря она воображала, что найдет его здесь этаким феодалом, развалившимся в удобном кресле у портика со стаканом джулепа, а вокруг нанятые им рабочие трудятся в поте лица. Оказалось, он и сам активно участвует в процессе, вникая во все детали, вплоть до отделочных работ, руководя реконструкцией.

Нина заметила в дальнем конце около хозяйского дома Макса, он играл, бросая обручи.

— …Я хочу знать твое мнение… — Она спохватилась что не слушает, что говорит Грег, увлекшись своими мыслями. Ее мнение. Она мечтала здесь командовать, а не подчиняться. Впрочем, кажется, он действительно рад ее приходу и согласию. Хватит возмущаться и сожалеть — это не продуктивно. Надо сосредоточиться на деле.

Они подошли к лодочной станции, она стояла у причала, окруженная с трех сторон изумрудным лугом в окаймлении кленов.

Нина всегда находила это место колдовским и таинственным. Лодочная станция была отдельным мирком. Верхний помост выдавался над озером, и Нина помнила, как там по вечерам тихо и спокойно, слышно даже, как плещется рыба.

Они обошли кругом, три спуска на воду были пусты. Четвертый занят старинной моторной лодкой из красного дерева. Она была в удивительно хорошем состоянии и блестела свежим лаком.

— Это лодка моего отца, — объяснил Грег, — в детстве он всегда проводил здесь лето. Мы ее сюда привезли.

Моего отца. Не только у нее с этим местом были связаны воспоминания. Но ее сердце с детства принадлежало этим местам.

— Красивая, — сказала Нина.

— Хочу Макса научить ходить под парусом.

Она подумала, что уже прошла через это, а он еще проходит. Конечно, она растила дочь с любовью, но сейчас была рада, что подростковый трудный возраст, учеба в школе, приобщение ребенка к спорту и прочее — позади.

— Лодочные подъемники надо отремонтировать… — озабоченно заметил Грег. — Хотел пригласить сварщика, но собираюсь сделать это сам.

— Сварку? Ты этому научился в Гарварде?

— Если хочешь меня поддеть, напрасно.