— Почему именно я?

— Потому что у всех есть какое — то предназначение. У большинства жителей общины оно на виду. Это обычные, здоровые люди. Но ведь кто — то должен не просто выполнять обычную работу и рожать детей — кто — то должен уметь общаться с теми силами, которые нас окружают — и со светлыми, и с темными. А для этого он должен видеть эти силы и уметь разговаривать с ними. Поэтому считается, что в общине всегда есть человек, наделенный способностью ладить со скрытым миром. Обычно он один. Такой человек, понимаешь ли, всегда одинок. Но когда ему приходит пора уйти на покой, такие способности открываются еще у кого — нибудь. Он и становится преемником. Это не так плохо. Хуже будет, если святой отец обманется в своих ожиданиях.

— Почему?

— Святой отец всегда держится особняком, но тем не менее, он человек уважаемый. А если ты не годишься для этого…

«Все, что не от господа, все от нечистого» — вспомнил я.

— То… что будет?

Он похлопал меня по плечу.

— Будешь жить так, как я… сам по себе. Невеселая жизнь, верно?

Я честно сказал.

— Мне все равно. И мне не очень — то хочется становиться учеником святого отца. Я… я боюсь его.

Он хмыкнул.

— Его все боятся. Может быть со временем… ты поймешь, что это не так уж плохо.

Я удивленно поглядел на него.

— Тебе еще предстоит найти свое место среди нас. Иначе тебе придется туго. Община ведь сама по себе не добра и не зла — она просто заботится о своем благополучии, вот и все. Пока ты не угрожаешь ему, все в порядке. Но если ты ни для чего не годен… если ты представляешь для нее хоть какую — то опасность… сам знаешь, на каком краю мы держимся.

Я знал. Это было не столько знание, сколько смутные слухи — о том, что некоторые деревни после зимы находят пустыми, а в некоторых остаются лишь мертвецы, которые скалят зубы по углам… о безумии, которое караулит каждого, о смерти, которая всегда рядом, хоть и не всегда подходит так близко, что ее можно разглядеть.

— К тем, кто отличается от других, обычно присматриваются очень внимательно, потому что, понимаешь ли, кто знает, откуда пришло это отличие.

Может, это Господня воля, а может — дьявольские козни… А люди склонны во всем видеть худшее… Так уж они устроены, — продолжал Матвей. — Лучше тебе пореже попадаться на глаза старшим. Но пока тревожиться не стоит. Знаешь, иногда бывает… что такие припадки со временем проходят сами по себе.

Я кивнул, хотя в глубине души был уверен, что говорит он так просто для того, чтобы меня успокоить.

Море переливалось разноцветными огнями, рыбы — бабочки все выпрыгивали из воды и плюхались обратно, поднимая фонтанчики брызг. До самого горизонта, где протянулась туманная полоса, мир был спокойным и ласковым, но мне вдруг почудилось, что откуда — то потянуло таким холодом…

…Близилось лето и я уже мог разглядеть, как в туманной дымке, которая в теплые дни всегда застилала горизонт, медленно маршируют дальние смерчи. Скоро они подойдут к побережью и разноцветные твари, из тех, что каждое утро трепыхаются в сетях, уйдут подальше от опасности в темные прохладные глубины. Зато верхние пастбища только — только освободились от снега и пышная изумрудная трава торопливо затягивала зимние проплешины. Наступала пора, когда все прибрежные общины перебирались наверх, в предгорья, — именно там завязывались знакомства, которые потом оканчивались свадьбами, именно там старухи узнавали последние сплетни и обменивались историями, которые потом будут пересказывать слушателям помоложе в долгие зимние вечера.