— И добудет — он такой, — горько усмехнулся Бяшим.— Только, и рыскает со своим ружьем. Надо в город за продуктами ехать, а он по амударьинским зарослям бродит. Лодка у него. Может, сломаем лодку?

— Ну, что ты! — возразил Генка. — Это уже вредительство. Надо отличать благородное дело от антиобщественного поступка. Не вздумай, Бяшим, ломать лодку.

— Ладно, что ты привязался...

Довран, следивший за перепалкой друзей, спокойно рассудил:

— Конечно, лодку ломать не надо. Но всех зверей, которых будет приносить в лагерь ваш завхоз, вы выпускайте на волю.

— Это уж как пить дать! — засмеялся Генка.

— А если замки поменяют? — усомнился Бяшим.

— Ничего, как-нибудь справимся с замками.

Довран заметно повеселел, видя какие благородные у него новые друзья. Ему захотелось сделать для них что-нибудь хорошее.

— Хотите арбуза? — сказал он. Выбирайте любой. Не знаю только — спелые они или нет.

Генка и Бяшим пошли, склонившись, по бахче, выбирая покрупнее арбуз, а Довран спустился с берега к воде и стал мыть ноги. Помывшись и поднявшись вверх, он застал ребят за пиршеством. Расколов арбуз, они наслаждались розовой еще не совсем спелой мякотью, и причмокивали.

— Вкусный арбузище! — сказал Генка.

— Это все ваши? — спросил Бяшим.

— Наши, конечно. Сами семечки сажали. Я сам сажал,— довольно отозвался Довран. — Если хотите еще один арбуз сорвем. Можно и дыню, но они еще зеленые — это я точно знаю.

— Смотри-ка, смотри, вон сорока, которую мы выпустили! — воскликнул вдруг Бяшим. — Это она прилетела, чтобы поблагодарить нас за то, что мы ее освободили из клетки.

Ребята посмотрели на песчаный косогор и увидели на саксауле сороку. Крутясь волчком, она о чем-то кричала, и создавалось впечатление, что она кричит именно ребятам, сидящим на бахче с кусками арбуза в руках.

— Она, наверное, думает, что мы грабим бахчу и кричит «караул», — сказал Генка и встал, чтобы запустить в нее арбузной коркой.

— Не надо, — спокойно сказал Довран. — Это она меня предупреждает. Это моя сорока. Она говорит, что идет со своим войском аждарха. Сейчас он появится — давайте спрячемся.

Довран мгновенно лег, скрывшись в зеленой арбузной ботве. Подражая ему, залегли и Генка с Бяшимом. И вот, словно по волшебному мгновению, из-за косогора появилась человеческая фигура в черных брюках и белой рубашке. Генка тихонько присвиснул:

— Ребята, да это же Меред Аннаевич — наш начальник. Интересно, куда он направляется. Кажется, к твоему двору топает, Довран.

— К моему? — насторожился Довран. — А зачем?

— Наверное, он решил, что это ты ночью зверушек из павильона выпустил. «Синие» ему пожаловались, мол, сын бакенщика приходил ночью, вот и решил он пожаловаться твоему отцу, Довран, — предположил Бяшим.

Пока ребята предполагали и догадывались, Новрузов; действительно, подошел к дувалу и окликнул:

— Эй, хозяин! Можно вас на минутку!

Никто на его зов не откликнулся, и Меред Аннаевич позвал хозяина еще и еще раз.

— Отец спит, — сказал Довран и посмотрел на друзей. — Ладно, вы сидите и ждите меня здесь, а я пойду узнаю — зачем он пришел.

Довран побежал к своему двору, остановился; зашел сбоку, разглядывая начальника пионерлагеря,

— Вы к кому.