– Не сомневаюсь.

Я и правда ей доверяю. Полностью. Лара всегда была честной со мной. В Турции я ничего о себе не рассказывал, она же делилась какими то подробностями своей жизни, была искренней и непосредственной. Этим меня и зацепила. Своей энергетикой, внутренней силой, естественностью и оптимизмом.

– Спасибо за прекрасный день, – улыбается Лара.

Я целую её долго и нежно. Не хочу, чтобы мы снова на несколько дней расставались. Но так надо.

На следующий день звоню Льву. Он берёт трубку и совершенно не удивляется, когда слышит мой голос. Конечно же, Лара его предупредила. Мне нравится, что она откровенна со своим сыном. Мои родители тоже были со мной честны, и это правильно. Дети каким то образом чувствуют обман, будто у них есть встроенный детектор лжи.

– Не хочешь прогуляться сегодня? – спрашиваю я. Нервничаю, ну хотя бы голос меня не выдаёт.

– Можно, – без особого энтузиазма отвечает Лев.

Я вчера долго думал над тем, чем удивить одиннадцатилетнего пацана. В итоге решил, что ставлю заведомо неправильную цель. Не нужно Льва ничем удивлять, надо просто быть собой и делать то, что мне самому хочется. Он ведь любит искренность.

– Если что то случится, обязательно мне звони! – требует Лара, когда я захожу к ней в квартиру и жду, пока Лев оденется.

– Конечно, – улыбаюсь. – Всё будет хорошо.

– Но я не могу не переживать, – разводит она руками. – Это встроенная родительская функция. Отключить её нельзя.

– Но можно поставить её на минимум.

– Ага. Вот станешь папой, тогда и будем разговаривать на равных, – бурчит она, скрывая улыбку в уголках губ.

– Я готов! – выходит к нам Лев.

В горле пересыхает. Чёрт, я никогда так не переживал! Понятия не имею, как с малолетним пацаном общаться, но чего не сделаешь ради любимой женщины?

Лара бегло целует меня в щёку, дверь захлопывается. Мы со Львом остаёмся вдвоём.

– Куда едем? – спрашивает пацан, когда мы выходим на улицу.

– Никуда. Я предлагаю погулять по городу на своих двоих.

– Окей, – пожимает он плечами.

Мы спускаемся на набережную, здесь свежо и красиво. Лев смотрит на заледеневшую реку, а затем останавливается и наблюдает за детьми, которые в снежки играют. Что то ёкает у меня в груди. Зачерпываю снег и леплю из него шарик. Пацан отвлечён, поэтому никак не ожидает моей атаки. Разворачивается, удивлённо смотрит на снежок в моей ладони. А затем его глаза будто сиять в три раза сильнее начинают!

Он отпрыгивает, уклоняясь от снежка, и включается в игру. Мы смеёмся, дурачимся, бросаем друг в друга небольшие круглые шарики, отряхиваемся от снега, который за шиворот попадает. Пацану весело, мне тоже хорошо. Куда то исчезло всё напряжение, которое в воздухе искрило, и мне стало комфортно.

– А давай снеговика слепим! – предлагает Лев.

Я соглашаюсь. И сам будто в детство окунаюсь: мне по кайфу возиться со снегом, чувствовать, как леденеют пальцы, а в груди плещется восторг. Запыхавшиеся и довольные, мы смотрим на своего безносого, но красивого снеговика. Лев фоткает его и отправляет снимок Ларе.

– Согреемся в кафе? – указываю на небольшое заведение на набережной.

– Окей.

Заказываю горячий чай, ладони растираю. Давным давно я не чувствовал, как руки коченеют из за холодного снега, а лицо щиплет, потому что ты несколько часов провёл на морозе.

– А ты умеешь веселиться, – с одобрением произносит Лев. У него щёки красные, наверное, я выгляжу так же смешно и глупо.

– Я давно в снежки не играл. Взрослая жизнь как то не сочетается с подобными занятиями.

– Маме это не мешает вместе со мной в гонки играть, а зимой лепить снеговиков и кататься на коньках, – возражает Лев.