Перед каждым боем, где особенно нужна была поддержка пехоты, Бабаджанян встречался или созванивался с командиром 29-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майором А. Д. Шеменковым.

Афанасий Дмитриевич, начинавший военную карьеру в лейб-гвардии Преображенском полку, был человеком старой закваски, своеобразным и всегда при своём мнении. Мог возразить начальству. Всегда следил, чтобы его гвардейцев-пехотинцев не сунули головой под колесо обстоятельств. Бабаджаняну, за танками которого генерал Шемеков вёл свой корпус с самого Кюстринского плацдарма, не раз пенял. Вы, мол, танкисты, народ ненадёжный. Соберёшься с вами в бой, а вас перед самой атакой — швырь на другой участок… И правда, такое случалось не раз, когда намеченную совместную операцию пехоте приходилось проводить без броневой поддержки. Мог Шеменков и отменить атаку, перенести её начало на более поздний срок, если его дивизии и полки не успевали подходом в исходные районы или имелись другие причины, могущие сильно повредить корпусу.

Но однажды, в самый, надо сказать, разгар наступления на Берлин, эта хозяйская распорядительность и упорное стояние на интересах своего корпуса основательно подвели характерного Шеменкова.

Перед прорывом третьего рубежа обороны, за которыми уже начинались пригороды Берлина, Бабаджанян с начальником штаба и офицерами оперативного отдела прибыл на КП 29-го гвардейского стрелкового корпуса. Шеменков на этот раз расположился по-царски — в старинном особняке, похожем на замок, среди леса. Остроконечные готические крыши построек, крытые черепицей, массивные дубовые двери и оконные переплёты, толстые стены, выложенные из дикого камня, старый парк с тенистыми аллеями и ухоженными прудами…

«Мы остановились в одном из залов замка, — вспоминал Бабаджанян. — Это библиотека: книги в старинных переплётах до потолка. Нам навстречу вышел сухопарый седоватый человек с погонами советского подполковника, представился. Увы, не вспомню сейчас его фамилии. Он объяснил, что библиотеке этой цены нет, и он специально прибыл сюда из Ленинграда, чтобы сохранить эти бесценные книги.

Наконец, миновав анфиладу залов, добрались до помещения, где работал штаб стрелкового корпуса.

А. Д. Шеменков сообщил мне, что в сроки, предписанные приказом, в восемь часов утра, начать наступление не сможет и переносит его на девять ноль-ноль.

— Но ведь тогда надо доложить по команде в армию — Чуйкову.

Однако уговоры мои не возымели успеха. Стрелковый корпус готовился начать прорыв только в девять часов.

Рано утром появились В. И. Чуйков и М. Е. Катуков.

— Готовы ли войска начать прорыв? — спросил В. И. Чуйков.

А. Д. Шеменков начал было мотивировать, почему он перенёс час наступления.

— Как «перенёс»?! — вскричал В. И. Чуйков.

Что произошло на КП стрелкового корпуса дальше, я не знаю, потому что М. Е. Катуков сказал мне вполголоса:

— Тебе здесь делать нечего, скорее в войска — приказ должен быть выполнен в срок!

Приказ был выполнен. Совместная атака ударных групп танкового и пехотного корпусов началась ровно в 8.00. Спустя несколько часов 29-м гвардейским стрелковым корпусом командовал уже другой генерал — один из командиров дивизии. А Шеменков отбыл принимать дела в другой корпус, на более спокойное направление».

К исходу 23 апреля бригады Бабаджаняна, занимая положение в центре построения боевых порядков 1-й гвардейской танковой армии, вышли к Шпрее в районе Карлсхорста. Справа наступал 11-й танковый, а слева 8-й гвардейский механизированный корпуса. Севернее Берлин охватывала 2-я гвардейская танковая армия Богданова.