Апрель, 30-е. Четырнадцатый день атаки.

Дивизии 3-й ударной армии (171-я и 150-я стрелковые) своими ударными группами ещё в ночь на 30-е сосредоточились перед зданием Рейхстага для атаки. Сюда подтягивали артиллерию большой мощности для стрельбы прямой наводкой. Все расстояния в битве, приближающейся к своему финалу, сократились до минимума. В 11.30 начался огневой налёт. В нём участвовали и гаубицы калибра 203-мм, и «сорокапятки», и танки, и САУ.

После полудня роты 674-го стрелкового полка подполковника А. Д. Плеходанова из 150-й Идрицкой стрелковой дивизии 3-й ударной армии ворвались в Рейхстаг. Разведчики установили самодельное Знамя Победы на крыше здания, внутри которого всё ещё продолжался бой.

Катукову предстояло покончить с группировкой противника, удерживавшей Зоологический сад. Для этого он развернул 11-й гвардейский танковый корпус Бабаджаняна от Имперской канцелярии на запад, сдав позиции соседнему 4-му гвардейскому стрелковому корпусу армии Чуйкова.

Утром в 9.00 Бабаджанян сосредоточил свои ударные силы в районе парка «Генрих-V» с задачей совместно с 8-м гвардейским механизированным корпусом сокрушить оборону противника в Зоологическом саду, переправиться через канал Ландвер и захватить на том берегу плацдармы.

Задачу танкисты и пехотинцы выполнили. На этом действия 11-й гвардейской танковой бригады в Берлинской наступательной операции оказались завершены. На улицах центра Берлина возникла теснота. Движение танков и техники прекратилось. Войска разбирали баррикады и завалы.

Май, 1-е. Пятнадцатый день атаки.

Ночью состоялись переговоры начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала пехоты Ганса Кребса с представителями командования Красной армии. Кребса в своём штабе встретил генерал В. И. Чуйков, который был уполномочен штабом фронта вести переговоры. Кребс передал Чуйкову папку с документами, среди которых было обращение Геббельса и Бормана: «Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в 15 часов 50 минут самовольно ушёл из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Дёницу, мне и Борману. Я уполномочен Борманом установить связь с вождём советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери.

Геббельс».

Чуйков выслушал Кребса и сказал, что «не уполномочен вести какие-либо переговоры с германским правительством и речь может идти только о безоговорочной капитуляции берлинского гарнизона». Кребс заявил, что без санкции рейхспрезидента Дёница ни Геббельс, ни Борман на капитуляцию пойти не могут. Чуйков связался с Жуковым. Из штаба фронта тут же прибыл заместитель командующего генерал армии В. Д. Соколовский. Переговоры продолжились. Соколовский передал для согласования с Геббельсом предложения, первый пункт которых настаивал на «немедленной и безоговорочной капитуляции берлинского гарнизона».

Кребс, угостившись коньяком, отбыл со своими офицерами для согласования предложений советской стороны. Вскоре из штаба Кребса был получен отказ.

Сражение закипело с новой силой.

Знамя над Рейхстагом реяло, развивалось. Вернее, их, красных знамён, возвещавших Победу, было несколько. Но теперь советскому гарнизону Рейхстага пришлось их и свои позиции защищать.

В подвалах и подземных лабиринтах под Рейхстагом продолжал держаться отступивший туда немецкий гарнизон — до полутора тысяч солдат и офицеров. В этот день они предприняли отчаянную попытку выбраться наружу и атаковать главный зал.