– Шатенка. В кабину. Если что, поможешь Первому.

– А ты?

– Здесь. Сдается мне, мы тут неслабо тварей переполошили. Могут и за нами погнаться.

Побледнела, явно вспоминая своё с ними близкое знакомство. Нет, ну а что? Уже умирала и сомнительно, что от естественных причин. Ну никак не получается естественным назвать подобных существ. Они скорее антиестественные, одно их существование противоречит всему, что было раньше нормальным, привычным, правильным.

Ох ты ж как! Перебирающаяся из кузова в кабину девица не то случайно – что вряд ли – не то нарочно – вот тут уже гораздо ближе к реальности – наступила на столь печально себя показавшего Второго, вызвав крик боли и даже попытку выругаться. Так себе попытку, откровенно говоря.

– Ничего, Стесняшка, – подмигиваю оставшейся рядом девушке. – Прорвёмся! Да и, если что, теперь ты хотя бы немного понимаешь, как именно надо с уродами разбираться. Что там великий полковник говорил?

– К-какой полковник? – и глазами хлоп-хлоп.

– Кольт, конечно! Вроде того, что: «Господь сделал всех людей разными, сильными и слабыми, а я уравнял их». Или это не он говорил, а ему после приписали… ай, пофиг! Тут важно, что оружие делает человека сильным. Но не само по себе, а способность его применить. Ты сегодня применила.

– Но я… я даже ни в кого и не попала. Наверное.

– Зато готова была попасть. Только, ну ради всех богов и демонов, бесов и ангелов! Ну не закрывай ты глаза во время стрельбы.

– Они са-ами.

Глазки котика из мультика «Шрек» – это сильно. И ведь ничуть не лицемерит, просто говорит то, что думает. Мать моя женщина. Вот за что мне такое наказание, как попавшийся по пути воистину домашний ребёнок? Пытаюсь устремить взгляд в небо, но оно нынче так себе – тучи, а значит о звёздах и луне даже говорить не приходится.

– Оторвались, – говорю вроде бы девушке, но на деле ещё и сам себе. Затем, уже обращаясь к Первому, повышаю голос. – Сильно не гони, а то по такой дороге да в темноте мало ли что случиться может.

– Понял!

И почти сразу рёв мотора малость затихает, да и подпрыгивания по колдобинам становятся не столь беспокоящими. Что делать мне? Да вот придётся одного приверженца непротивления злу насилием перевязывать, чтоб ему аккурат на дорогу вывалиться. Ан нет, подобного он точно совершать не собирается, не желает доставить мрачному мне такое ма-аленькое удовольствие.

Перевязка одного недоделка, затем осмотр ноги Стесняшки, в очередной раз оправдавшей случайное прозвище. Нет, ну как будто я ей в трусики лезу со своим неуместным любопытством, право слово! Не удивлюсь, если она, ко всему прочему, ещё и… Нет, сейчас то, после знакомства с шайкой Беца, точно нет, а вот раньше вполне могла быть. Только спрашивать на сей счёт её я точно не собираюсь.

– Ну вот, всё вроде и в порядке, – говорю после осмотра. – Повязка держится, сверх меры не кровит. Разве что… Со шкалами здоровья и прочего разобралась уже?

– Ну… да. Со здоровьем так не совсем хорошо.

– Оно и неудивительно, – усмехаюсь я, присаживаясь рядом с ней на лавку вдоль стены. – С бодростью и удовольствием тоже наверняка печальная картина. Но сейчас не о них.