— Стэнтон?

Она попыталась улыбнуться, но губы дрожали.

— Нет, Ланс.

Глазами он задал самый главный вопрос, и ее взгляд ответил так же безмолвно. Она на секунду опустила ресницы.

Медленно, осторожно он поднял ее на руки и так держал, чувствуя, как они становятся единым существом.

— Господи, Эрин, почему ты ничего не сказала мне? Ты хотела родить моего ребенка в тайне от меня? Но почему?

Она еще не слышала, чтобы Ланс говорил так виновато. Каждая черточка его красивого мужественного лица выражала смятение. Вовсе он не был непробиваемым. Мужчина как мужчина.

Она крепче прижалась к нему.

— Думаешь, я не хотела? Но как? Об этом ни в письме не напишешь, ни по телефону не скажешь. Я думала, что больше никогда тебя не увижу. И решила как-нибудь сообщить после рождения ребенка, а до этого, мне казалось, не представится случая.

— Случая? — переспросил он, ставя ее на пол, но продолжая обнимать за плечи. — Какого случая?

Она отвела взгляд от его сурово вопрошающих глаз.

— Ланс, откуда я знала, как ты отнесешься к… ребенку. А вдруг бы ты захотел, чтобы я… Он понял, чего она не договорила.

— А ты не могла это сделать, — утвердительно сказал он.

— Нет! — воскликнула она, — Почему?

Она нервно облизнула губы.

— По… потому что мои религиозные убеждения этого не допускают.

— Только поэтому? Других причин нет?

— Есть. Причина во мне. Я никогда бы не смогла пойти на это.

— Но что-нибудь еще удерживало тебя от того, чтобы уничтожить моего ребенка?

Его напрягшиеся плечи выдавали важность этого вопроса для него.

— Нет, — ответила она. Но он ей не поверил.

— Да, Эрин. Скажи!

— Нет.

— Скажи мне, черт побери! — наконец закричал он.

— Я люблю тебя! — крикнула она в ответ.

Они стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша, а стены пустого дома многократно повторяли эхо этих слов.

Потом она припала к нему. Одной рукой он, словно стальным обручем, обхватил ее спину, а другую погрузил в короткие темные локоны, прижав ее голову к груди и легко целуя ее волосы.

— Эрин, Эрин, ты не знаешь, какого черта мы мучили друг друга? Подумать только, ты была одна все это время, когда я как никогда должен был быть с тобой! И я хотел быть с тобой! Господи, как я хочу быть с тобой, ребенок там или не ребенок!

Она обхватила его за талию и прижалась к нему так, словно хотела слиться с ним воедино.

— Что ты сказал, Ланс?

— Когда ты уехала из Сан-Франциско, я думал, что умру от желания. От любви к тебе. — Он наклонился и пылко поцеловал ее в шею. — Но мне казалось, что я должен отпустить тебя. Ты не сказала Стэнтону о нас, хотя могла бы. Я думал, что ты хочешь вернуться к Стэнтону и забыть обо мне.

— О, Ланс! Ты был таким жестоким и насмешливым, таким чужим! Я подумала, что я для тебя просто забава, и ты рад, что Барт тебя от меня избавил.

Он обнял ее крепче, чтобы показать, как она ошибается.

— Жестоким… Моя жестокость — просто защитная реакция. Я все время боролся со своей любовью и страшно боялся, что ты поймешь, что я в тебя влюбился. Мне казалось, вы со Стэн — тоном потешаетесь надо мной.

Он касался губами ее обнаженных плеч. Она вытянула край его рубашки из-под брючного ремня и запустила руки под рубашку, гладя твердые мускулы его спины.