– О, ничего, мой Господин! Разве может быть плохо то, что делаешь ты?

– К чему ты клонишь, Ксайда?

– Ты слишком много думаешь о других, мой Господин и Повелитель, – прошептала она, склонив набок огненно-рыжую голову. – Но никто не достоин отвлекать твое внимание от твоего собственного, исключительно важного развития. Если ты на меня не рассердишься, о Господин, я решусь дать тебе совет: больше думай о своем совершенствовании!

– Но какое отношение это имеет к старой Йихе?

– Почти никакого, мой Господин. Почти совсем никакого. Только она не достойна такого всадника, как ты. Мне обидно видеть тебя на… столь ничтожном скакуне. Все твои спутники удивляются, глядя, как ты скачешь на ней верхом. Один только ты, мой Господин и Повелитель, не знаешь, какого почета заслуживаешь!

Бастиан ничего не сказал, но слова Ксайды произвели на него сильное впечатление.

Когда караван во главе с Бастианом верхом на Йихе проходил на другой день по цветущей долине, пробираясь сквозь заросли благоухающей сирени, росшей здесь небольшими островками, Бастиан решил во время полуденного привала принять предложение Ксайды.

– Послушай, Йиха, – сказал он, погладив лошачиху. – Настало время, когда нам придется расстаться.

Йиха издала жалобный крик.

– Но почему же, мой Господин? – печально спросила она. – Разве я плохо несла свою службу? – Из ее темных глаз текли слезы.

– Нет, нет, – поспешно возразил Бастиан, стараясь ее утешить. – Наоборот, весь этот долгий путь ты так осторожно меня везла, была так терпелива и послушна, что я хочу тебя вознаградить.

– Не надо мне никакой другой награды, – возразила Йиха. – Только бы и дальше служить тебе. Чего еще я могу пожелать? Лишь бы ты на мне все ехал да ехал!

– Но разве ты не говорила, – продолжал Бастиан, – что тебе грустно, потому что у таких, как ты, не бывает детей?

– Да, – огорченно отвечала Йиха, – ведь я, когда совсем состарюсь, рассказывала бы им об этих днях.

– Хорошо, – сказал Бастиан. – Тогда я поведаю тебе одну историю, и она должна сбыться, стать правдой. Но только тебе одной. Потому что она – твоя.

И тут он стал шептать в длинное ухо Йихи:

– Недалеко отсюда в зарослях сирени ждет тебя отец твоего сына. Это белый жеребец с крыльями из лебяжьих перьев. Его грива и хвост так длинны, что метут землю. Вот уже много дней он следует за нами, потому что любит тебя неземной любовью.

– Меня?! – воскликнула Йиха чуть ли не с испугом. – Но ведь я просто самка лошака и уже не так молода!

– Для него, – тихо сказал Бастиан, – ты самое прекрасное создание Фантазии. Как раз потому, что ты такая, какая ты есть. И может быть, еще потому, что ты носила меня на своей спине. Но он очень застенчив и не решается к нам приблизиться на глазах у этой огромной толпы. Придется тебе самой пойти к нему, иначе он умрет от тоски.

– Боже мой, неужели с ним так плохо? – растерянно сказала Йиха.

– Да, – прошептал Бастиан ей в ухо, – и потому я прощаюсь с тобой, Йиха. Беги к нему, и ты его найдешь.

Йиха сделала несколько шагов, потом снова вернулась к Бастиану.

– По правде сказать, – вздохнула она, – я немного боюсь.

– Мужайся, – подбодрил ее Бастиан, улыбнувшись, – и не забудь рассказать обо мне твоим детям и внукам.

– Спасибо, Господин, – ответила Йиха. Ответ ее был прост, как всегда.

Бастиан долго смотрел ей вслед, слушал, как она удаляется, цокая копытами, и не чувствовал радости.