– Пока еще нет. У нас и без этого достаточно поводов для беспокойства.

– Корабль, есть ли у тебя какие‑нибудь соображения по поводу того, куда может деваться топливо, и можем ли мы вернуть его?

– Нет. Происходящее не соответствует законам известной мне физики. Можно усмотреть аналогию с ремеровской моделью замещения виртуальных частиц при фазовом переходе, но она ни разу еще не получила экспериментального подтверждения.

Мне, пожалуй, стоило когда‑нибудь в будущем познакомиться с этой теорией.

– Подожди! – прервала корабельный мозг Мэригей. – Спасательные шлюпки. Их антивещество тоже испаряется?

– Пока нет. Но его невозможно переместить.

– Я не имею в виду перегрузку топлива из шлюпок в корабль, – сказала Мэригей, обращаясь ко мне. – Я думаю о том, как бы убраться отсюда к чертям, прежде чем случится что‑нибудь похуже.

– Очень разумно, – одобрил корабль.

Мы быстро оделись и помчались на первый этаж. С наблюдательного поста мы смогли увидеть на экране сокращающуюся сферу антивещества. В нем не происходило никаких резких внешних изменений: все тот же шар, состоящий из голубых искр, но он на глазах становился все меньше и меньше и наконец мигнул и погас.

Ускорение прекратилось; тут же автоматически развернулись тросы для передвижения в невесомости. Послышались сигнальные звонки, не слишком резкие, но достаточно громкие для того, чтобы разбудить большинство спящих. Из‑за дверей некоторых кают мы слышали более громкие сигналы – для тех, кто слишком крепко спит.

Мы уже пять раз устраивали тренировки по пребыванию в невесомости, причем дважды без предупреждения, так что и в этот раз больших волнений не было. Полностью и полуодетые люди выплывали из своих жилищ и по‑обезьяньи карабкались в зал для собраний, находившийся на общем этаже.

Элой Каси, скульптор, был полностью одет; к его рабочему фартуку пристали деревянные стружки.

– Чертовски дурацкое время для того, чтобы устроить тренировку, Манделла. Я пытаюсь работать.

– Хотел бы я, чтобы это была тренировка, Элой, – ответил я, проплывая мимо.

– Что, что?

– У нас нет энергии. Нет антивещества. Нет выбора.

Эти же самые шесть слов составили весь наш доклад собравшейся компании. Корабль уточнил численные и временные данные событий.

– Мы могли бы запереться в спасательные шлюпки и удрать отсюда подобру‑поздорову, – сказала Мэригей. – Каждая секунда нашей задержки здесь – это лишние двадцать четыре тысячи километров обратного пути.

– Наша скорость составляет восемь процентов от скорости света, – сообщил я. – Спасательные шлюпки имеют неизменную тягу, которая сообщает им ускорение 7,6 сантиметра в секунду за секунду. Нам понадобится десять лет, чтобы замедлить движение до нуля, и еще четырнадцать, чтобы вернуться на СП.

– Но зачем так торопиться с этим? – спросила Алиса Бертрам. – Ведь антивещество может вернуться таким же загадочным образом, каким и исчезло.

– Ну, предположим, что так случится, – сказал Стивен Функ, подплывая ко мне поближе. – И вы намерены удовлетвориться благополучным исходом? А что, если еще пару месяцев все будет нормально, а потом топливо исчезнет уже навсегда? Вы хотите рискнуть провести десять тысяч лет в анабиозе?

В дверь вплыл Антрес‑906. Я взглянул на него, и он кивнул головой, как будто хотел сказать: «Кто знает?»

– Я согласен со Стивом, – сказал я. – Будем голосовать? Кто хочет, не откладывая, убраться отсюда? Чуть больше половины людей подняли руки.

– Подождите минутку, – вмешалась Тереза Ларсон.