Но Джошуа считал, что жизнь налаживалась. Даже если эти новые, похожие на лоскутные одеяла города Ближних Земель не походили на другие: ни на своих Базовых предшественников, ни даже на примитивные колониальные города Долгой Земли, такие как Перезагрузка и Черт-Знает- Где. Мэдисон-Запад-11 всегда будет смесью старого и нового. Тут не поводишь машину, на проселочных дорогах очень мало автомобилей, только фермерские грузовики, санитарные и полицейские машины и велосипеды. Не переведешь деньги через интернет, придется стоять в очереди в отделении банка, как управляющему, которого сыграл Джимми Стюарт в «Этой прекрасной жизни». И все же эти причудливые порядки начала двадцатого века пестрели кусочками высоких технологий вроде пленки с фотоэлементами на соломенных крышах.

И сама Базовая Америка была не полностью оставлена даже сейчас. Американцы осознали: то, чего они достигли со своей страной размером с континент, само по себе исторический памятник. Так что новые миры прикладывали усилия, чтобы спасти старый.

Нельсон, явно утомленный, молчал с тех пор, как они присели отдохнуть.

Джошуа шутливо ударил его в плечо.

– Осталось немного, старина.

Нельсон уныло улыбнулся.

– Я рад, что выдержал путешествие.

– Я тоже. В твоей компании всегда было хорошо. И ты всегда заставлял меня думать.

– Ой. Даже в твой день рождения? Мои глубочайшие извинения. – Он искоса взглянул на Джошуа. – Конечно, большинство из нас отмечают подобное событие в кругу семьи и друзей. Сам я потерял связь с семьей в хаосе последовательных Йоханнесбургов задолго до Йеллоустона. И вот, пожалуйста, ты, Джошуа, скитаешься в одиночестве – ну, почти – в такой знаменательный юбилей.

Джошуа пожал плечами.

– Теперь я больше домосед. Даже Салли это признает. Но знаешь, иногда я скучаю по другим видам. Например, по биглям. – Так назывались собакоподобные разумные существа с очень дальней Земли. – Жизнь становится скучной, когда разговариваешь только с людьми.

– Я думал, именно бигль оттяпал тебе левую руку.

– Никто не идеален. И он считал, что оказывает мне услугу. Что до остального, то, кажется, у меня действительно трудности с созданием семьи.

– Может быть, потому, что ты сам не рос в семье, – серьезно сказал Нельсон. – Лобсанг давным-давно рассказал мне твою историю. Твоя мать, бедняжка Мария Валиенте, произвела тебя на свет в одиночестве и умерла всего в пятнадцать лет. Твой отец неизвестен. Конечно, Агнес и сестры из Приюта заботились о тебе, но это всего лишь частичное возмещение такой потери, даже если ты никогда этого не осознавал.

– Лобсанг выяснил кое-что о моей матери. – И отдал Джошуа бесценную реликвию, обезьяний браслет, глупую игрушку, принадлежавшую ребенку, которым являлась Мария, когда родила его… – Однако про отца – ничего.

Нельсон нахмурился, глядя вдаль.

– Что весьма необычно, если подумать.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что даже если Лобсанг не смог ничего найти, то это скрыто специально. Кем-то, как-то, по какой-то причине. – Он широко улыбнулся. – Я заинтригован, Джошуа. Такие загадки всегда меня привлекали. Знаешь, я нашел самого Лобсанга, идя по следу, хотя потом и оказалось, что он все подстроил. И поскольку Лобсанга больше нет, моему миру недостает теорий заговора.