От каждого взрыва Эстебан судорожно вздрагивал. Его тело тряслось, как под ударами невидимых дубин. В расширенных глазах мексиканца застыла та самая первобытная паника, которую я почувствовал во время обороны лагеря от жужжерианцев. Густаво, не теряя ни секунды, обхватил Эстебана за подмышки и потащил прочь.

Древо пыталось пустить гибкие отростки в обход пламени, однако вскоре стало ясно, что не хватает длины. Наконец мы оказались на краю поляны, а жуткий противник вернулся к изначальному виду, будто ничего и не произошло. Всё так же изредка клацал пастью и слегка качался на ветру.

Эстебан сидел на земле, уставившись в пустоту. Он весь покрылся собственной кровью. Я чувствовал, как через множество проколов, оставленных присосками хобота, жизненные соки покидали тело. Нужно срочно выручать соратника!

— Кровь! Закупорь все раны моего друга! Спаси его!

Навык «Кровавое мастерство» повышен до 17 уровня.

Навык «Управление кровью» повышен до 14 уровня.

Получен уровень 15. Доступно 5 свободных очков характеристик.

Повинуясь воле, алый поток потянулся к Эстебану. Ручей спиралью скользил по телу сверху вниз, оставляя после себя миниатюрные заплатки в местах проколов. Вояка никак не реагировал, продолжал смотреть в пустоту.

В этот момент члены отряда вели себя по-разному. Грызлинги не скрывали горечи от утрат ещё двух собратьев. Такеши хмурился. Янис выпучил глаза, осознавая, что мог оказаться в пасти жуткого древа. Густаво тяжело дышал и смахивал пот со лба.

— Дружище, ты как? — обратился я к Эстебану спустя пару минут томительного ожидания.

Он вдруг поднялся на ноги, закрыл глаза и холодным голосом ответил:

— Походу крыша едет. Вам нужно знать кое-что. Хочу, чтобы вы меньше на меня надеялись. Я не справляюсь.

Отряд, услышав слова лидера, навострил уши.

— Я был командиром элитного подразделения «Национального центра разведки», — продолжил Эстебан. — Это как ФБР, только круче и в Мексике. Угрозы нац безопасности, борьба с терроризмом, контрразведка.

Эстебан покачал головой и раскрыл глаза. В них помимо пустоты читалась грусть — да такая, что невольно сам проникся.

— Было два варианта: взять задачу или сплавить наркоотделу. Но я был таким же безбашенным, как ты сейчас, Макс. Взял. Пятьдесят бойцов по моей команде начали штурм базы крупнейшего наркокартеля страны, руководство которого замышляло теракт в столице.

Вдруг он посмотрел на окровавленные руки, а потом его передёрнуло, как от электрошока.

— Про нравы мексиканских наркоторговцев слышали? В кино не покажут, что они творят. Эти ублюдки играли в футбол отрубленными головами на досуге. После штурма нас осталось трое. Один попал в психушку, другой через пару дней пустил себе пулю в лоб. У многих дома ждали семьи. Почти каждого бойца знал, как себя — с юности дружили, столько передряг прошли вместе. В итоге они сейчас там, — он указал пальцем в небо. — А я здесь. Такие дела.

Его слова пробрали до мурашек. В горле пересохло, а в голове никак не укладывалось услышанное. Теперь его внезапные приступы паники обрели страшный смысл — они были отголосками той бойни, где он потерял не просто боевых товарищей, а братьев. Таких ран не залечить ни временем, ни таблетками. ПТСР — это слишком простой диагноз для того, что он пережил.

Мы молчали, понимая, что любые слова утешения прозвучат фальшиво и пусто. Что можно сказать человеку, который видел такой ад? Который выжил, когда другие погибли? Но оставить его наедине с этими воспоминаниями было бы предательством. Иногда простое человеческое присутствие значит больше, чем все слова мира.