В динамике прибора что-то зашуршало, послышался резкий надрывный свист, похожий на свист ветра.

Андрей продолжал вертеть рукоятку, и тембр свиста изменился, стал похож на завыванье, в котором стал различим голос — сначала какой-то нечеловеческий, ухающий, в нём ничего нельзя было разобрать, и вдруг отчётливо прорезалось: "Мишка, обормот грёбаный… Узнаёшь?…"

Глаза Михаила выпучились. Краска отлила от его лица.

Голос в динамике стал совершенно человеческим, грубым, с хрипотцой и отчётливой картавинкой. Даже посторонние шумы как будто стихли.

— Я это, я, или не помнишь, как я тебя в Тарасовке ремнём до крови выпорол, когда ты полсотни у меня из бумажника вытащил? Обормот борзый, слушай сюда! Палыч мне пятнадцать тыщ за шпатлёвку и ремонт остался должен, ты их с него слупи!

— Папаша… — бледный как смерть Михаил зашарил руками по столу и начал сползать со стула.

— Я тебе хотел об этом ещё в больнице сказать, да вот помер. Так ты с него, гниды, слупи бабки обязательно! Славка Сысоев свидетель, он подтвердит.

Михаил по полусогнутых ногах добрался до дивана и улегся.

— Папа, это ты?…

— Да я, я, обормотина! Ты зачем Маринку в сожительницы взял? Сука она. Хмырь из седьмого подъезда её до сих пор трахает, вот щас, в эту самую минуту, он её трахает. Кинет она тебя, обворует и кинет, потому что ты обалдуй.

Михаил только судорожно открывал и закрывал рот. На виске у него пульсировала жила.

— У человека стресс, — пробормотал Дмитрий Ильич. — Надо позвонить медсестре.

Андрей выключил генератор. Таинственный голос стих и в комнате наступила тишина.

— Это действительно был его отец? — шёпотом поинтересовался Дмитрий Ильич. — Или, может быть…

— Это был его покойный отец, — подтвердил Тим. — Реакция вполне ожидаемая. Человек вышел на контакт с тонким миром без предварительной психологической подготовки…

Доктор промолчал. Видно было, что он поражён не меньше Михаила.

— Ну, так вернёмся к нашим биолокаторам, — Тим, как ни в чём не бывало, уселся за стол. — Они доказали свою надёжность во время испытаний в одной подмосковной больнице, где мы с Андреем вели наблюдения почти три месяца… Эти приборы, развешанные по стенам, время от времени посылали на пульт радиосигнал, а мы отмечали время. Потом, когда мы сверили свои отметки со смертями, которые случились в больнице, выяснилось, что приборы испускали сигнал в тот самый момент, когда происходила смерть кого-нибудь из пациентов… Вам, должно быть, известно, что в момент смерти от человека отделяется полевая сущность, которая именуется душой. Так вот, наш прибор фиксировал её появление…

Михаил поднялся, спустил ноги с дивана, с шумом вздохнул.

— Почудилось… — прошептал он. — А может, тут какой-то фокус…

— Интересно, а что с этой сущностью происходит дальше? — спросил доктор. — Куда она потом девается?

— Биолокатор позволяет только фиксировать присутствие полевой сущности в данном месте, — ответил охотник за призраками. — Куда потом она девается — мы доподлинно сказать не можем. Помимо больницы, мы испытали биолокатор в одной полтергейстной квартире. Он и там доказал свою надёжность. Всякий раз после того, как он испускал сигнал, из стен сочилась вода или начинали самопроизвольно перемещаться предметы, то есть в квартире появлялась полевая сущность…

Михаил тряс головой и смотрел то на разложенные на столе коробочки, то на странных гостей.

Дмитрий Ильич заверил Тима, что он сегодня же постарается получить у главврача разрешение развесить эти приборы на всех больничных этажах.